к Хродгейру. Беру тяжелое запястье и сквозь обиженное сопение сестры прислушиваюсь к ударам сердца. Пульс у него совершенно нормальный. Ровный, сильный, как у здорового, спящего человека. И жара больше нет.
А раны… Что с ранами — в таком освещении не разглядеть. Будем надеяться, процесс их заживления идет полным ходом.
Надо бы его напоить, но дать ему отоспаться еще важнее, поэтому не рискую его тревожить. Пусть отдохнет, как следует.
Закончив с Хродгейром, беру Гретту под локоток и вывожу на улицу, чтобы не мешать спящим. Сегодня полнолуние, туч нет, поэтому во дворе мы выделяемся так же отчетливо, как прыщи на носу.
Стоит кому-нибудь из прислуги выйти по нужде — и нас, подозрительных полуночниц, ославят на весь замок. Слухи дойдут до сира Фрёда. Тогда он объявит, что я дурно влияю на его дочь.
Эта перспектива меня порядком напрягает. Тем более, на заступничество мамы рассчитывать не приходится.
Мысль о маме еще больше бередит душу. Что с ней? Где она? Почему до сих пор не пришла повидаться с дочерью?
Если нездорова, то могла бы прислать служанку, позвать к себе. Что-то здесь не чисто. Обещаю себе додумать эту мысль потом, а пока возвращаюсь в реальность к своей взбалмошной сводной родственнице.
Ругаюсь тихонько, полушепотом:
— Ты с ума сошла? Шляться по ночам непонятно где?! Это опасно!
— Ну же, не будь занудой! — она хватает меня за руку и просительно заглядывает в глаза, — После сегодняшнего сватовства я без пяти минут замужем. Даже, если сир Крёз на мне не женится, тот факт, что мы вхожи в его дом, повысит мой статус невесты до небес. Совсем скоро мне придется сидеть в четырех стенах и изображать важную, замужнюю сиру, понимаешь? Я хочу насладиться свободой, пока могу! Хочу сходить в деревенский трактир, как свободная девушка. Хочу ловить восхищенные взгляды красивых мужчин, необузданных троллей. Может, странствующий эльф обратит на меня внимание! Я хочу ощутить власть над сильными мира сего…
— А я хочу спать! — перебиваю ее, с трудом подавляя зевоту. — И еще хочу, чтобы твой отец не убил меня за то, что потакаю твоим безумным желаниям! Неужели ты не понимаешь, что статус невесты скатится на самое дно, если кто-то прознает про твои ночные похождения!
— Никто не прознает. Мы нацепим карнавальные маски и представимся чужими именами. Даже говорить будем другими голосами. Смотри, — она откашливается, и тоненько продолжает, — Я все продумала. Ты будешь Клеей, моей служанкой. А я буду сирой Фавритой, незаконной дочерью короля. Ненадолго. К утру вернемся!
— В лесу опасно по ночам. Ты всю жизнь здесь живешь. Должна лучше меня это знать!
— Только пешим опасно, но мы не пешком пойдем! Тут до трактира всего-то минут за двадцать можно доскакать… Я как раз пару надежных лошадок привязала у ворот…
— Да простит мне ваше незаконнорожденное величество, но нет. Дерзну вам отказать!
— Ну Ханночка, ну миленькая… Ну пожалуйста! Хочешь, я тебе свои любимые жемчужные бусики подарю и платьице розовенькое, шелковое… Ну сходи со мной в трактирчик всего разо…
— Нет!
Разворачиваюсь и шагаю в сторону кухни, как вдруг Гретта жестко чеканит мне вдогонку:
— А я все равно пойду. Даже одна. И если со мной что-то случится… В моих вещах Рыська найдет записку. Там черным по белому написано, что это ты меня подговорила сходить в трактир!
Ох, подлая! Пряником соблазнить не удалось — так взялась за плеть?
Разворачиваюсь к ней и сминаю в пальцах подол платья. Руки чешутся — так охота сестру схватить за ухо и притащить к родимому батюшке. Пусть посадит ее под домашний арест на недельку — пресечение свободы этой занозе пойдет только на пользу!
А еще лучше пусть отправит ее чистить конюшню в назидание…
Но Гретта словно читает мои мысли. Отпрыгивает от меня подальше и шипит:
— Если ты все расскажешь отцу, я поклянусь перед Храмом Великого, что ты среди ночи заманила меня на кухню, а твой полукровка попытался взять меня силой! Еле вырвалась! Как ты думаешь, что после этого сделают с ним сделают?
— Что ты несешь, сестра! Он на грани жизни и смерти, едва дышит! Неужели ты и впрямь думаешь, что твой отец тебе поверит?
— Не поверит, конечно! Но ведь ему уже давно хочется наказать дерзкого слугу, так что он не удержится от соблазна!
После такого коварства теряю дар речи. С трудом держу себя в руках.
Гнев переполняет грудь и проливается за ее пределы. Растекается в крови по всему телу. Теперь каждая частичка меня заряжена мощнейшей энергией. Яростью.
Внезапно чувствую знакомое покалывание в ладонях. Там совершенно неожиданно, против моей воли собирается магия. Очень надеюсь, что ее голубоватое свечение в полумраке не заметно.
Прежде, чем сработало сознание, подсознание уже считало мой эмоциональный импульс и отозвалось магическим всплеском. Сейчас мне до одури хочется парализовать сестру особым заклинанием. Три часа она не сможет шевелиться. А через три часа начнут просыпаться слуги и наведаться в тактир она по-любому не успеет…
Но сделать это — значит, предать Айрин, нашу дружбу и тайные уроки. Эльфам нельзя выдавать секреты своего волшебства людям. Если сородичи Айрин узнают о происшедшем, ей не сдобровать… Да и мне, наверно, тоже. Наверняка наложат печать забвения и заставят начинать жизнь с чистого листа.
Значит, обойдусь без магии.
Прячу руки за спину.
С позором капитулирую:
— Я пойду с тобой, но при одном условии.
— Каком?
— Если я скажу тебе кодовую фразу: «Мы идем домой», ты тут же отправишься со мной домой.
— А вдруг ты велишь мне отправляться домой, как только мы приблизимся к трактиру? С чего бы мне обещать? — кривится Гретта.
— С того, что я старше и ты должна меня слушаться. А еще… — тут я перехожу на абсолютно серьезный тон, — у меня интуиция лучше. Я чую опасность. А как иначе мы со Смули миновали ночью Грёнские леса, избежав нападения разбойников?
— Ладно, — ворчит сестра, — я согласна.
Глава 10
В трактире шумно и столько народу, что не продохнуть. Как будто вместо нечисти полнолуние выгнало из дома самых беспутных мужчин округи.
Помятые лица, грубый хохот, шелест игральных карт и звон бьющихся бутылок сводят меня с ума. Кажется, закрыв за собой дверь трактира, мы вошли в совершенно иной мир. Дикий, грязный и необузданный.
Десятки мутных мужских глаз устремляются на нас с Греттой и принимаются ощупывать похотливыми взглядами. Черная, кожаная маска облегает мои щеки и часть лба, как вторая кожа. Надеюсь, она
