чувств — тоже. Мы будем веселиться, наша государыня решила потанцевать — и пусть враги себе хоть ногти на ногах обгрызут.
— Вы меня успокоили, дорогой герцог, — сказала Вильма удовлетворённо. — Ну что ж, попробуем найти несколько свободных грошей на эти танцы.
И мы с Ольгером оставили их искать гроши, а сами спустились в каземат.
5
А в каземате, в нашем главном зале, меня встретили Валор, которого я собиралась тут увидеть, и Ирдинг, которого я увидеть ну никак не собиралась. Ирдинг! В его пижонском костюмчике модного песочного цвета — и с усиками, напомаженными «шильцем»! Рядом с нашим рабочим зеркалом и стеллажом, на котором стоит целая куча Ольгеровых склянок, пара старых чистых черепов лежит про запас — ну и прочее барахло.
И при этом Ирдинг совершенно не выглядел как всегда. То есть вид у него сосредоточенный и взгляд цепкий — и на салонного озабоченного балбеса он больше не похож. Будто маску поменял.
Валор, конечно, заметил, что у меня до пола отвисла челюсть, — и сказал:
— У мессира Ирдинга всё не было времени вам подобающе представиться, деточка. Внешняя разведка — нервная работа, она забирает слишком много сил. Но так просто не может больше продолжаться, верно?
— Ну да, — сказала я. — У вас, мессир Ирдинг, верно, какие-то новости для нас? Которые надо принять к сведению?
— Много новостей, дорогая леди, — сказал Ирдинг. — Но тут мне понадобится ваша помощь, граф.
— Ага, — сказал Ольгер и достал свой флакончик эликсира для зеркального телеграфа. — Вот смотрите, леди: наш стандартный ключик — и новый значок зова. Первый — и второй.
И махнул широким жестом, во всё наше стенное зеркало, которое для вампиров.
Поверхность зеркала стала тёмной и глубокой — но и только.
— Где ж новости? — удивилась я.
— Простите, леди Карла, — сказал Ирдинг. — Им, с той стороны, видно, хочется подойти к хорошему, большому зеркалу.
— Ну, подождём, — хмыкнула я и принялась наблюдать, как Ольгер Тяпку гладит.
Как-то всё это было нелепо.
— Наверное, мне бы следовало вам рассказать, — выдал Ирдинг. — Но я подумал: пусть лучше вы посмотрите своими глазами. С мессиром Ольгером это вышло хорошо.
— У меня особый случай, леди, — сказал Ольгер. — Я сам сказал: мне рассказывать не надо, вы, мессир, не специалист, вы всё перепутали. Алхимия любит точность. Мне нужны формулы, а не красочные истории о том, какие это удивительные возможности.
— Тебе показали формулы в зеркало? — удивилась я. — А кто?
— А вот об этом и речь, — ухмыльнулся Ольгер. — Это, леди, и есть наши новости.
Тут в зеркале посветлело: подошли, значит, к большому и хорошему наши собеседники. И я их увидела.
Молодого аристократа, статного парня — с шикарной чёлкой, как в последнее время стало модно у перелесских бездельников и наших, которые пытаются им подражать, завитого в девичьи локоны, в золотистого цвета сюртуке с иголочки и с бриллиантовой булавкой в модном галстуке. А рядом с ним — совершенно сказочное существо.
Карликов-то я видела. И горбунов я видела — того же Байра. Но Мелкий Флик был просто карлик, ну меленького роста — это даже на клеймо не тянуло, а Байр просто горбат, это, конечно, выглядит клеймом, но… Он — горбатый человек, а не какая-то странная нечисть.
А вот этот — он был странная нечисть.
Дар чувствовал его даже через зеркало: меня в жар кинуло. Жуткий мужик впрямь: ростом в половину аристократа, с острым горбом выше головы, старый, как смертный грех, с седыми патлами вокруг сморщенного тёмного лица, нос — как смятый носок туфли, и глаза — как у филина. В общем, наш человек.
Почему-то у них там, в лесах, случаются такие странные вещи — ну вот как с тем же Ольгером. Такое чувство, что там у них бывали некромантки, которые заводили шашни с лесной нечистью, — и плоды этого дела периодически проявлялись в новых поколениях.
Они оба мне поклонились, причём карлик даже шаркнул ножкой. Обалдеть вообще…
— Мессир Гурд Краснопольский, — отрекомендовал молодого Ирдинг.
— Перелесец? — удивилась я.
— И мэтр Тарин Темноборский, — кивнул Ирдинг. — Господа — оба перелесцы. И это мои люди, леди. Можете им доверять вполне.
— Я присягал государыне Виллемине, — сказал Гурд. — А Тарин присягал ей заочно. Леди Карла, скажите: как здоровье государыни? В Перелесье ходят чудовищные слухи.
— Государыня пребывает в искусственном теле, — сказал Валор. — Как я… хотя тело государыни много совершеннее. Она привыкает — и мне представляется, что чувствует себя недурно.
— Да всё уже хорошо, — сказала я. — Государыня назначила большой танцевальный вечер на Дора и Далерию, только что мы об этом разговаривали. Говорите о важном, мессир Гурд, да быстрее, пока зеркало держит эликсир.
Гурд облегчённо вздохнул.
— Слава Богу, государыня жива, — сказал он. — Хоть так… А о зеркале не беспокойтесь. Это новая формула. Мой друг Тарин — одарённый алхимик, он усовершенствовал формулу Ольгера.
— Жаль, — восхищённо сказал Ольгер у меня за плечом, — что работает только на больших зеркалах. Зато даёт потрясающую чёткость — и беседовать можно долго. Мэтр Тарин заменил соль Чёрного Льва окислом Клинка Луны в растворе тройной перегонки, идея просто потрясающая…
— А что, — перебила я, — мэтр Тарин — не только алхимик же?
— Да, леди, — сказал Тарин неожиданно молодым голосом и ухмыльнулся, обнажив неожиданный и совершенно нечеловеческий клык, торчащий слева внизу из челюсти, как у кабана. — Не только. Даже, можно сказать, ещё и алхимик, потому что это не главное. И специалист по чернокнижию, леди.
— И это самое главное, то, для чего вы меня позвали, — кивнула я. — Гурд вас прячет, мэтр Тарин?
— Мессир меня спас, — снова ухмыльнулся Тарин, и я снова подумала, что у него должны быть своеобразные родственники. — Я обязан ему — и королеве Виллемине, очевидно, раз она принимает участие в некромантах. Поэтому я хотел бы рассказать вам кое-что важное. Мессир расскажет графу Ирвингу то, что ему полагается рассказывать графу Ирвингу, а я хочу рассказать и показать кое-что лично вам, леди. О вас говорят как о серьёзном специалисте в чернокнижии, хоть вы ещё девочка…
— Ладно вам, —
