мне вопрос.
— Нет. Не умею.
Растираю укушенную область. И тут понимаю, что это укусил меня мой мантикор.
Молчу. Молчу!
— Ну раз ты необщительный настолько, то я, жалуй, пойду. Прощай!
Осматриваюсь, выбираю противоположное дымящимся вдалеке строениям направление, иду, как вдруг он меня догоняет. Поднял свои вещи. Пристраивается рядом, идет со мной.
Молчу. Компания мне одинокой не помещает.
Немного впереди замечаем синюю ленту реки.
— Куда идем?
— Вперед, — мне отвечают.
Очень информативно. Очень надеюсь, что мое сопровождение меня найдет, ну или папа как-то даст знать о себе.
Ну вот и ладно. Когда подходим к реке, видим переправу. Перед ней очередь из повозок и людей желающих перебраться на ту сторону.
— Уверен, что нам нужно на ту сторону реки?
Незнакомец смотрит на меня.
— Пошли, Александрина.
Подходим к переправе. К нам сразу оборачиваются все и тут:
— Покажи им свое кольцо.
Глава 8. Знаки силы
— Сам ты слабый! Даже блеклый огонек и тот не смог удерживать подольше!
— А ты смогла?
— Я?!
«Да я всего-то несколько дней…» — хотела сказать, что день назад как оказалась в этом мире, но смолчала.
Мы ругались. Вернее я возмущалась, а он подзуживал меня. Он с чего-то взял, что я слабая и нужно его руки держаться. Я возмутилась, начала огрызаться, а он… так глядел высокомерно, а еще с усмешкой на меня, что я чуть не подавилась вдохом.
Отвернулся первым.
— Ты вообще и не назвал себя! — надулась.
Рядом с ним — высоким, статным, взрослым я казалась сама себе неотесанным подростком.
— Ты для меня никто и звать тебя никак! — добавила, пылая гневом. Ну, надо же! Сам потерял кольцо и, в общем,… не придумала еще!
Глаза его чуть сузились, взгляд, устремленный куда-то в сторону воды, вдруг вспыхнул искрой.
— Ой! Какие у тебя необычные глаза! — не удержала возглас.
В один момент забыла, что минуту назад сильно злилась. Он мне нравился. Ужасно! Рада была до тех самых бабочек в животе, что он увязался вслед за мной. И ведь помог — подсказал показать кольцо, и нас пустили. Хотя так и не сообразила, зачем нам нужно было переправляться, на ту сторону реки.
Эта сторона ничем не отличалась — голое поле, дорога в горизонт, солнце на востоке. Чернеющее надвигающейся грозой небо было на той стороне реки. На этой стороне реки остались трактир, карета, лошади и мои слуги. Мне надо было вернуться и там уже решать, как быть. Но я встретила его, и мне до чертиков вдруг захотелось с ним остаться.
— Цвет глаз определяет предрасположенность к стихии… — незнакомец глянул на меня.
Искр в глазах уже не было, на их месте светился непонятный интерес. Сердце сразу же забилось чаще, и я опять подумала: ну до чего хорош! Одет куда тщательнее, чем я. Светло-русые волосы развеваются на ветру и не спутываются как мои. В который раз попыталась пригладить свою гриву, но мои волосы меня не слушались, а развевались на ветру, как флаги… порванные флаги, отдельные пряди, как оторванные лоскуты.
— Да? А какая у тебя? Огня?
Он не ответил. Продолжил со странным интересом изучать мой внешний вид: поочередно останавливая взор на моем облике, одежде, закончил руками. Взгляд немного дольше задержался на кольце.
— Это знак силы рода. Сейчас нужно его спрятать, убери в карман кольцо.
— Про знаки силы расскажи, — тут же ухватила мысль, отринув предложение. — Снимать кольцо не буду, потеряется еще… ну как твое!
Он усмехнулся, а мне от его ухмылки как будто глюкозу запустили в кровь. Все тело испытало эйфорию. Мама, как он улыбается и смотрит на меня! Глаза! Глаза прекрасны…
— Расскажи! — сглатываю и шепчу, все потому что вдруг мне изменяет голос. — Расскажи про знаки силы, — кашляю в кулак.
— Сейчас? — переспрашивает. — Сначала ответь мне, откуда ты взялась такая?
— Из поселения, — кивнула на тот берег. — Меня везли слуги, а потом к нам прилетел дракон. — И замолкаю, но сильно открываю рот, распахиваю широко глаза все потому, что по моей ноге в направлении, хым, ну, в общем, ясно, по платью с внутренней стороны ползет оно!
«Черт!» — про себя ругаюсь, черт ползет!
— Вот ты где, — наклоняюсь, хватаюсь за подол с намерением приподнять его, достать мерзавца! Словно обезьянка, чертенок-мантикор использует мою одежду, словно подъемник или лифт какой: с нижних этажей на верхние, к удобствам. Сейчас долезет и куда потом? Выйдет в области груди или где шея?
— Ты что творишь?! — одернул мои руки незнакомец. Покосился на притихшую толпу, что держалась от нас двоих на расстоянии. Все до одного они стояли у противоположной стороны плота. Рулевой парома, чье место было у кормы, регулируя движение и натяжение троса, косился на нас стоящих близко от него.
Из-за неравномерно распределенной нагрузки паром кренился, чуть поднимая левый борт. Из-за наклона мы стояли как-то боком, одна нога все время стремилась убежать правей другой.
Но, слава всем богам, мой черт нашелся!
— У меня там, черт, — согнулась в пояснице я. Присела ниже, и у самого пола резко дернула край юбки:
— Вылезай!
— Встань ровно, странная ты дева! — выдал незнакомец, поднял за плечи и развернул лицом к воде:
— Смотри на воду, думай о погоде…
— Это еще зачем? — недоверчиво произнесла и вновь залюбовалась подвисая, вглядываясь в его красивые глаза: они были серо-голубыми в свете утра, яркими, с простреливающими искорками внутри зрачка. А радужка сияла мелкими значками: кружочки, треугольнички, крючочки…
— Ой! А у тебя в глазах синие звездочки горят!
— А у тебя — зелень вылезает!
— Зелень? — переспросила. — А это что за знак? Какая сила?
Он усмехнулся, покосился на молчавшую толпу и проговорил чуть слышно:
— У тебя Александрина есть душа, неужели до сих пор не подсказала, какой силой обладаешь?
— Не а! Ничего не подсказала.
Он приблизился ко мне так, что я уловила его дыхание на коже.
— Что ты молчишь? Если знаешь, говори! У меня какая сила? А стихия какая? Воды или огня?
Стихий вроде бы четыре: земля, огонь, вода и воздух. Так какая у меня?
Он не ответил, отошел. Стал спиной ко мне. Я не посмела дальше приставать с вопросами, все что осталось мне, так это любоваться его горделивою осанкой, расправленными плечами и копной волос, отросшими, на мой взгляд чрезмерно. Ах да, еще доступна была другая выдающаяся часть — та, что ниже поясницы. На нем надет был укороченный камзол. Чуть ниже были ноги в сапогах, одетые в темные штанины.
За этим занятием меня окликнул мантикор:
— Александрина! Отдай
