всего пару дней назад сестра отстирала от грязи. Мутноватая жидкость из бутылки вытекла на футболку, распространяя по комнате вонючий резкий запах. Си обхватила мою дрожащую руку с влажной футболкой и, начиная с ног, мы стали прижигать каждый порез. Одна ее рука сжимала мою, вторая держала подушку, которой она закрывала лицо, и при каждом прикосновении футболки к ране чуть слышно всхлипывала и вздрагивала. Через какое-то время ее ноги, руки, живот и спина были обработаны. От меня и моей дезинфицирующей футболки скрылось только ее лицо.
— Си, дай посмотреть лицо.
Она замотала головой и прижала меня к себе, через подушку, которую все еще крепко сжимала. Мои слезы, вызванные то ли резким запахом, заполонившим комнату, то ли ее жалобными всхлипами, то ли крепкими объятиями, капали на ее плечо. Она погладила меня по голове, потом осторожно села и взяла из моих рук футболку. Сама обильно смочила ее самогоном, расправила и резким безысходным движением прижала к лицу. Громкий вскрик боли разорвал мое сердце, словно стая голодных волков. Тело безвольно сползло на пол, а рыдания заполнили комнату. Мои всхлипы были сильнее и громче ее, словно огромные волны, накрывающие нас с головой.
На следующий день отец сходил в город и вызвал скорую помощь, которая еле продралась к нашему дому по заброшенной дороге. Если бы мои усилия, слезы и мольбы не вытолкнули сестру к врачам, отец ничего не сказал бы о ней. Его волновала только жена. Про Си он даже не вспомнил. Мать и сестру забрали в больницу, и там они оставались какое-то время. На вопросы, что произошло, отец сказал, что они поскользнулись и обе упали. Мне пришлось слушать его вранье, лживый мусор, сыплющийся у него изо рта, и молчать. Не думаю, что ему кто-то поверил. Несколько раз приходили какие-то люди в форме и задавали ему вопросы. На это время он закрывал меня в подвале или выгонял к реке со словами, что если они заберут его, то и меня тоже, и я никогда не увижу сестру. Если бы в тот раз мать рассказала правду, рассказала врачам или полицейским всю правду ну или хотя бы часть… Если бы она не стала выгораживать этого монстра, то все могло сложиться по-другому. Но уж как сложилось.
Глава 8
Вечером, когда участок почти опустел, а стрелка на часах перевалила за восемь, на планерке собрались все те же пять человек. Детектив Расмус пил остывший чай, потому что лимит кофе был исчерпан еще в обед. Агнес зевала, не прикрывая рот, посматривая на фирменные яблочные наручные часики.
«Больше двенадцати часов на ногах второй день подряд. Хочу домой в горячую ванную. И бокал красного вина», — думала она.
Остальные члены команды устало ожидали начала собрания.
— Посмотрим, что мы имеем по делу, — начал Расмус. — Мы с Агнес побывали в приюте Святой Марии, потом заехали в отдел опеки Промышленного района. Я беседовал со специалистом по адаптации Милли, Агнес пообщалась с девочкой, но информации, которая могла бы нам помочь в расследовании, не получили. Агнес, расскажи чуть подробнее о беседе с ребенком.
— Да, конечно. Жизнь Милли с матерью, как мы и предполагали, была не сахар. Девочка очень замкнутая, испуганная и неконтактная. Последние полгода содержится в приюте. Жертва с ней на связь не выходила. Про то, кто желал ее матери смерти, она не произнесла ни слова. Вот так, — вяло дополнила Агнес.
— Сегодня получен отчет патологоанатома, — продолжил Ален. — Все ознакомились? — Он оглядел присутствующих, и все кивнули. — Теперь мы точно знаем, что жертва убита примерно между десятью вечера и часом ночи. Причина смерти — кровопотеря от многочисленных ножевых ранений.
— Проще говоря, истекла кровью, да? — зачем-то вставил Чак и хмыкнул, посмотрев на Алена, но, не найдя отклика на свой комментарий, опустил глаза и начал раздраженно ковырять заусенцы на пальцах.
Ален сделал небольшую паузу и продолжил:
— На жертве обнаружено тринадцать ран. Три раны в брюшной полости — колотые, остальные — резаные. Все сделаны одним и тем же предметом, что подтверждено в заключении. Раны нанесены хаотично, без прослеживаемой системы. Орудие убийства на месте не найдено.
— Я беседовала с Филом и еще одним экспертом, — вставила Агнес. — Коронер сказал, что, скорее всего, причиной смерти стали именно раны брюшной полости. Все порезы сделаны, пока жертва была еще жива. По мнению эксперта, характер ран напоминает порезы от перочинного ножа, его еще называют охотничьим. Но определить оружие с достоверностью и включить это в официальный отчет они не могут.
— Почему? — перебил ее Расмус.
— Ты не дал мне договорить. Обычно такие ножи имеют утолщенное своеобразное лезвие. За счет такого лезвия они хорошо перерезают толстые и твердые ткани. Но при этом не оставляют филигранных, по словам доктора, порезов, как на жертве. Этот же нож хоть и имел утолщенное лезвие, но резал не хуже медицинского скальпеля.
— Спасибо, — произнес Ален. — В крови также был обнаружен парализующий препарат.
— То есть жертва была обречена, да еще и без возможности сопротивления, — хмыкнул Чак с гнусной улыбкой на губах.
Расмус глубоко вдохнул и продолжил:
— Что касается ран на губах. Проколы довольно толстые, как и нить, которая осталась в них. Эксперты предполагают, что они сделаны иглой для меховых изделий, но подождем официального отчета. На сегодня установлено, что рот жертвы был зашит еще при жизни, но распорот уже после смерти. Вопрос, который меня беспокоит, — зачем? Он обездвижил ее, она не кричит и не сопротивляется. Тогда к чему зашивать рот? Брать иглу, нить, тратить на это время, рисковать, оставлять определенный след. Что это может означать для убийцы? Он хотел, чтобы она молчала при жизни, но могла говорить после смерти? Или это какое-то послание для нас? Возможно, это ритуал, религиозный обряд. Есть у кого-то предположения?
Никто не отозвался.
— Надо отработать эту версию. Чак, это на тебе.
— Хорошо. А если он просто псих? — спросил Чак, пожимая плечами.
— Может, и так. Том, проверь по базам, выходил ли кто-то из специальных учреждений недавно.
— Принято, — серьезно сказал Том и сделал пометку в своем планшете.
— Так, что еще… Замки в двери не взломаны, следов сексуального насилия не выявлено. В крови обнаружен алкоголь в большом количестве. А это значит, что жертва, скорее всего, впустила убийцу сама.
— Она могла ничего не подозревать, выпить до прихода гостя или вместе с ним, — сказала Агнес.
— Да, а помнишь недопитую бутылку Jack Daniel’s в квартире Линды? Среди пустых банок из-под дешевого пива.
