ты как пленный. Один только я тебя во взводе понимаю. Так что ты мне за это ещё и должен.
Титов снова присосался к банке и, уже не отрываясь, опустошил её до конца. Вокруг бойца собрались механики и наводчики, задавая вопросы вернувшимся с передовой. Серёга, заметив повышенное внимание к своей персоне, даже привстал, ухватившись рукой за пушку машины.
– Ну как там дела? – спросил Лозовой, поправляя на голове шлемофон, в котором спал всю ночь.
– Отступают все, – важно ответил Титов, изображая замполита полка.
– Кто все-то?
– Да все – и боевики, и птицы, и звери, и даже ящерицы.
– А переправа когда?
– А это у вас нужно спросить, товарищи-механики, – с укором сказал сержант. – Мы для вас плацдарм подготовили. Вот лично мне, – продолжил Серёга, – и здесь неплохо, я в Грозный не рвусь, чего я там не видел? Я в столице родился, поэтому города меня не привлекают. Мне бы здесь казачку найти. Только чтобы нос у неё без горбинки был.
Парни засмеялись, выслушав откровения бойца, и разошлись по машинам. Одна за другой заводилась броня, опуская туман выхлопных газов на гладкую поверхность реки. По мосту замельтешили солдаты, разнося завтрак по позициям.
На блокпост заступила новая смена, выслушав доклад, включая происшествие накануне. Не успев разминуться, оба караула услышали звук приближающегося автомобиля.
– К бою! – приказал громко сержант, удобнее устроившись за пулемётом.
Автомобиль выехал на пригорок в сотне метров от позиций бойцов. Открылись двери салона, оттуда выскочила группа людей. Они открыли огонь по посту, одновременно стреляя подствольными гранатами. Застучали пули по деревянным ящикам, застревая в песке. Сержант крупным калибром дал длинную очередь по машине противника. У бойцов заложило уши. Две смены с трудом умещались в укрытии. Заработал из «зелёнки» наш снайпер. Машина вспыхнула, пламя охватило салон, с места водителя выполз силуэт горящего человека. Перестрелка, которая длилась пару минут, закончилась. Слава с винтовкой в руках, согнувшись, перебежал дорогу к своим.
– Товарищ сержант, все четверо готовы. Двоих ты, двоих я, – доложил снайпер.
Сержант смотрел на него непонимающим взглядом, вжавшись в угол. Одной рукой парень держался за треногу пулемёта.
– Сержант! – крикнул ещё раз Слава.
– Чего? – переспросил оглохший солдат.
– Я говорю – всё, война кончилась. Ротному ответь, матерится, наверное, уже, – указал пальцем на станцию снайпер.
Докладывать пришлось вдвоём, потому что Герасимов оглох. Ротный дал приказ к машине не приближаться, ссылаясь на то, что у противника тоже снайпера имеются. Смена смогла вернуться на позиции взвода, где их встретили одобрительными хлопками по плечу. Сержант Титов, чувствуя, что пропускает что-то интересное, подгонял бойцов, пересекая мост.
Наконец пришла техника инженерных войск с колонной ПТС-3. Плавающие транспортёры переплывали реку, перевозя на себе боевые машины пехоты, миномётные батареи и технику автомобильного батальона. Зрелище было незабываемым. За форсированием Терека наблюдали все, кроме постов и «секретов». Площадь грузовых платформ, этих металлических монстров, составляет до двадцати четырёх квадратных метров. На воде они могли тащить на себе груз до шестнадцати тонн. Броня сошла на берег и закрепилась у подножия высот. Титов, вечно мозоливший глаза всему взводу, вдруг куда-то исчез. Саня решил поискать его в десанте машины. Это единственное место на всём Кавказе, куда Серёга хотел всегда. Спускаясь с высоты, Скачков инстинктивно почуял неладное. С лёгким ветром механик уловил запах краски и, подойдя ближе к машине, потерял дар речи. Титов напевал песню группы «Руки Вверх». На весь правый борт белой краской написал имя Наташа и влепил отпечаток своей ладони на башне.
Два бойца бегали вокруг машины друг за другом, ругаясь матом. Оба довольно быстро выдохлись, облокотившись на БМП с двух противоположных сторон.
– Слышишь, вымя ты поганое, ты где краску-то взял, а? – сплёвывая на землю, спросил Скачков.
– В гараже, – задыхаясь, ответил Титов.
– В каком ещё гараже?
– Ну который ты задом в станице снёс.
– И для чего, я не понимаю?
– Вот как раз для этого и взял. Хотел сначала написать «На Грозный», потом подумал, вдруг мы туда не поедем. Поэтому написал имя.
– Тогда не удивляйся, – сказал, улыбаясь, Саня, – если тебя вся рота теперь Наташей будет звать.
Спустя месяц подобные граффити красовались на каждой третьей машине. Чаще всего расписная техника встречалась у танкистов. Так сказать, в поддержку боевых традиций русской армии. Офицеры боролись с этим недугом, но с каждым новым механиком появлялось новое женское имя. На следующее утро боевые машины выстроились в походную колонну. Командование поставило задачу закрепиться на Терском хребте. Проезжая подбитый у блокпоста автомобиль, Саня увидел труп обгоревшего боевика. Он так и застыл в ползущей позе на четырёх костях. Чуть позже по ходу движения колонны бойцы увидели идентичную картину, но вместо боевиков в подбитых «Жигулях» находились гражданские. Двое мужчин спереди и молодая женщина сзади. Казалось, люди остановились на обочине, для того чтобы выспаться. Титов спрыгнул на ходу с БМП и открыл двери «Жигулей».
Боец, не стесняясь, вырвал из застывших рук чеченки пакет с провизией. В колонне ходил слух, что это наших рук дело.
Батальоны покинули обжитые позиции и обошли город Грозный по флангу. Скачков задраил люк и вёл машину по-боевому. Сверху сопровождала колонну пара вертолетов, они курсировали над сопками, вычисляя возможную засаду. Чаще происходили поломки техники на марше. Войска въезжали в новое тысячелетие на броне, которая прошла Афганистан, Приднестровье, Нагорный Карабах и первую чеченскую. Машины кипели на жаре, и пехота опять заливала радиаторы водой из фляг, сбивая температуру. «Шишига» с зампотехом полка в кабине постоянно двигалась вдоль колонны. Если возникали неразрешимые задачи, то вставшую машину цепляли к танку буксировочными тросами крест-накрест. Не бросать же добро.
Наводчики машин наблюдали за кромками сопок, между которых шла лента брони. За каждым поворотом маршрута звучала команда «к бою». На броне бойцы старались не спать. Бывало, что спящий солдат падал с машины под гусеницы позадиидущей. Сержанты смотрели в бинокли, постоянно протирая стёкла от пыли. Вдалеке на высотах хребта к небу тянулись столбы чёрного дыма.
– Так горит нефть, – объясняли бойцам офицеры. – И кстати, нам туда.
Титов, находясь в башне БМП, продолжал мучить станцию связи. Он пытался поймать «Европу Плюс», а выходил на радиостанцию «Маяк».
– Почему у них нет «Европы Плюс»? – кричал он на Ефима.
Но тот только хлопал глазами, не совсем понимая, к чему клонит сержант. Заткнуть рот Титова мог либо кулак офицера, либо полковая каша. Из трофейного пакета он достал подсолнечное масло и макал в него хлеб. Механики принимали пищу на ходу за рулём, запивая чёрствый хлеб водой из фляжек. Когда пехота на марше, подвоз горячей пищи просто затруднен, потому как полевая кухня двигается в хвосте колонны.
– Саня, у нас в колонне около двухсот машин, так что на нас не нападут, не бойся! – крикнул Титов по связи.
– Да я и не боюсь, с чего ты взял? – спросил Скачков.
– Тогда обгони машину ротного, – предложил сержант, – а то я устал пыль глотать, лучше за «шишигой» пойдём.
– Если я обгоню машину ротного, – сказал Скачков, – то глотать будем не пыль, а слёзы, ты меня понял?
На Грозный с рёвом пронеслись штурмовые истребители, осыпая небо тепловыми ракетами. Серёга вылез из башни, задрав голову и придерживая кепку рукой. Он смотрел вслед исчезающим в облаках штурмовикам и что-то кричал о Москве и параде. Мимо проплыла ещё одна станица или село. Машина заместителя комбата без сопровождения свернула в населённый пункт. По рассказу механика, их встретили местные старейшины и уверили, что боевиков нет. Но офицер предупредил «уважаемых», что если они лукавят, то с Терского хребта пошлёт им подарки от артиллерии в виде новогодних хлопушек. Что он имел в виду, старейшины, безусловно, поняли. В первую чеченскую войну в их село уже прилетали подарки от внутренних войск.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Хребет расположен по правую сторону Терека. Его высота
