тренером. Сама она себя наказала или её выгнали, Мария не знает.
И да, получается, что теперь всё исправлено. Минус закрыт плюсом. Тогда девочка, сегодня мальчик. Вот только зачем было скрывать? Что случилось бы, если б я узнала про тот случай? Ничего. Порасстраивались бы вместе, может, ей бы легче стало.
Терпеть не могу узнавать всё последней. Но лучше поздно, чем никогда. С другой стороны, я сама такая. Про что-то серьёзное и настоящее – никогда и никому. Так надёжней.
«Галактика», 22 августа, 23:45
Поссорились с Алё. Кажется, впервые. Предчувствие, что случится что-то плохое, было ещё утром. Все пассажиры «Галактики» после завтрака отправлялись в Стамбул, только не пешком, как наша компания, а на автобусах. Когда мы шли по причалу, я прекрасно видела, как Алё мне машет из окна, но сделала вид, что внимательно слушаю папу. Почему-то уже тогда она была мне неприятна, и я совсем не хотела притворяться, что её воздушные поцелуи что-то значат. Почему? Не знаю. Просто почувствовала, что больше мы не вместе. Она изо всех сил машет, улыбается, складывает ладони в сердечко, а мне всё равно. Было какое-то звериное предчувствие, что всё кончено.
Но по-настоящему мы поругались после вечернего шоу. Сломав голову от разгадывания фокусов и ослепнув от костров поглотителей огня, я сразу завалилась спать. Этого мне Алё не простила. По её мнению, перед сном я была обязана похвалить её покупки – их было столько, что они заполнили не только её кровать, но и всё пространство нашей крошечной каюты.
Она совсем не понимала, что, даже если бы я не была жутко уставшая, я бы всё равно не сказала ни слова. Разбор её сумок мне никогда не нравился, просто раньше я делала вид, что мне страшно интересно что-откуда-почём. Сегодня же терпение лопнуло и я, удивляясь сама себе, уверенно сказала:
– Алё, я не хочу. Давай спать.
Наступила жуткая тишина. Некоторое время Алё тяжело дышала, а потом вдруг как бешеная кошка запрыгнула на мою кровать и развернула меня как куклу.
– Это как? – спросила она, нависнув над моей подушкой.
– А вот так. Я устала.
– От своей писанины ты не устала, а от меня устала?
Тут она сбрендила окончательно и начала рыться в моих вещах. Больше всего её интересовал рюкзак. После непродолжительной тряски из него выпало то, что она искала.
– Ну всё! Хватит! – прохрипела Алё.
Схватив журнал, она попыталась его порвать, но у неё ничего не получилось – там такой толстенный картон, что эффектного разрывания на кусочки не получилось бы даже у Геракла. Алё не оставалось ничего, как размахнуться и швырнуть его изо всех сил. Журнал, взмахнув своими пожелтевшими крыльями, шумно стукнулся о потолок и приземлился за шкаф.
То, что ей очень не нравится моё новое увлечение, было понятно с самого начала. Она постоянно стояла за спиной, подглядывала, выдёргивала ручку, закатывала глаза, гадко смеялась – делала всё, чтобы я не писала. Однажды я даже решилась почитать запись про нашу классную Магнию, но она, выслушав, скривилась так, как будто попробовала муху или червяка.
Еле вытащив журнал из-за шкафа, я обозвала Алё свиньёй и, хлопнув дверью, ушла. А что мне нужно было сделать? Вот что? Обнять и вместе поплакать?
«Галактика», 22 августа, 23:50
Важно! Только сейчас поняла, что за всё время круиза мы с Алё ни разу не смеялись, хотя и день и ночь вместе. Вообще. Ни секунды. За целых два дня и две ночи. Эта уже третья. Раньше хохотали без остановки. Отбились от берега?
«Галактика», 22 августа, 23:58
За свинью, конечно, стыдно. Можно было как-то и покультурней обозвать. Например, зарвавшейся Нарцисской. Но уже ничего не изменить. Пусть всё остаётся как есть.
«Галактика», 23 августа, 00:23
Папина каюта совсем не похожа на нашу, хотя она тоже без окна. Совсем крошечная. И потолок ниже. Никакого звёздного пледа и конфет в вазе. Здесь отдыхают от работы, а не от отдыха. Мне повезло. Папа собирался на вахту, поэтому кровать свободна. Только, чтобы остаться до утра, пришлось соврать, что родители Алё поругались, поэтому Оса сегодня будет ночевать в нашей каюте, а значит, мне нужно уйти. Удивительно, но папа поверил и сказал, мол, он очень надеется, что завтра в их дружной семье наступит крепкий мир, благодаря которому следующую ночь он проведёт в своей кровати, а не на полу.
Врать противно, но пришлось, потому что оставаться вместе с Алё после того, что она сделала, совершенно невозможно. Утром, конечно, всё выяснится, но, может, и нет. Как папа проверит, что Оса и Як поругались? Кажется, никак. Но даже если он что-то узнает, мне всё равно. Мирить он нас не будет, у него своих дел полно. Просто надо придумать, где теперь ночевать. К Алё я больше не вернусь.
Сколько ночей осталось? Кажется, три? Может, Инне всё рассказать? Она точно не выгонит. Что-нибудь придумает: раскладушку какую-нибудь найдёт или лежак из бассейна разрешит притащить. Нет, он в их каюте не поместится. В любом случае я и на полу могу. Главное – со своими.
Я ужасно устала. Хочется побыть одной. Сейчас самый лучший вариант – оказаться в Алесино. А, нет, там же уже Галя хозяйничает. Если, конечно, с папиными инструкциями разобралась.
Странно, но мне совсем не стыдно. Да, папа не платил за мой билет, я здесь благодаря Зубаревым, ну, то есть акции. Да, меня пригласила Оса, конечно, по просьбе Алё. Но я не чувствую никакой вины. Я сделала, что должна была сделать. А не стыдно мне потому… Потому… А вот интересно, почему?
О да! Конечно же! Как же я забыла?! Внимание! Внимание! Я заколдована Медузой Горгоной. Её чары сработали: моё сердце превратилось в камень. Ну наконец-то! На этом бесконечный вечер магии закончен.
Всем пока!
Глава третья
Мифы
«Галактика», 23 августа, 7:05
Когда засыпаешь на телефоне, совсем не думаешь о том, что первое утреннее сообщение оглушит как отбойный молоток. И ладно бы оно было одно, но их была целая куча. Сообщения сыпались как дроблёные камни. Крупные и мелкие. Один за другим – камнеломщик не унимался.
После завтрака возвращайся в мою каюту
Там жди Алексея
Никуда не уходи!
Он постучит около 10:00
Вместе сойдёте на берег
Захвати паспорт и сртф. Они в папке в шкафу
Не
