здесь, голый, а напротив сидят такие же голые мужчина и женщина, и они все вместе обсуждают столь тривиальные вещи. Наверняка он спит и сейчас его разбудят, встряхнув за плечо, Том и Тим Шоттен.
— Ха, — фыркнул Марло. — Бессмертие. На кой оно будет нужно мне или даже тем червям, которые пообедают останками моего инструмента? Даже если оно и придёт, что само по себе маловероятно. Ты не слышал этих джентльменов, воображающих, будто они разбираются в литературе, когда они разбирали мои произведения. Даже не их, а просто мои способности. А твоё имя, Уилл, встанет в один ряд с именами Дрейка, Фробишера, Хокинса…
— Никогда.
— Что?! А корабль, на котором ты уходишь через неделю? Разве ты не идёшь сражаться с испанцами? Я слышал, сам Дрейк снаряжает экспедицию. Норрис будет командовать войсками.
— Я плыву не с Дрейком. — Уилл поднял свой стакан. — Я не плыву ни с кем из них.
— Ага, вот тайна, которую я почувствовал с самого начала, дорогой Уилл. Временами твоё поведение не лучше моего. Говорят, моё не доведёт меня до хорошего. Твоё приведёт к тому, что тебя забросают на улице камнями, если узнают о твоих речах. Ты не собираешься воевать с испанцами?
— Я отплываю с голландской экспедицией, снаряжаемой одной торговой компанией из Амстердама. Мы собираемся двигаться на север и постараемся достичь островов пряностей, идя на восток вдоль северного побережья Европы и Азии.
Марло вскочил так неожиданно, что Мэг чуть не свалилась со стола, едва успев ухватиться за него.
— С голландцами, а не с англичанами? Скажи мне, почему так?
— Причина очень простая. Я штурман. Я знаю о море больше, чем сам Фрэнсис Дрейк. Я мог бы вычислить курс корабля, идущего на край света и обратно, используя при этом только свою голову и вот эти десять пальцев. Но я не могу командовать, Кит. Я не благородного происхождения.
Как легко было говорить все это в такой компании! Как легко слова складывались в предложения, выражая всё, что наболело у него на душе!
— Ты часом не бастард? — заметил Марло. — А что, голландцы дадут тебе командовать кораблём?
— Вряд ли. Но это дело национальности, а не знатности или богатства. В их флоте нет ни одного джентльмена, по английским представлениям.
Марло задумчиво кивнул.
— Я думал, что ты простой моряк с некоторыми зачатками образования. Теперь я начинаю понимать, что ты к тому же настоящий мужчина. С опасными взглядами, кстати. Но привлекательными. И у тебя есть честолюбие. Скажи же, что у тебя есть честолюбие, Уилл!
— Да, у меня есть честолюбие, — ответил Уилл. — Для дела. Ты понимаешь, Кит?
— О да, это я могу понять. Я тоже так думаю. Но разве сражаться с испанцами — это не дело?
— Каждый болван, мало-мальски способный прокладывать по карте курс, может поколотить испанцев и отобрать у них золото.
— Не спорю. — Марло встал, широко расставив ноги, поднял бутылку над головой и принялся ловить ртом вино. — Том Кэндиш, конечно же, не рядовой болван. Соберись-ка с силами, Мэг. Я чувствую, ко мне идёт желание. Смотри, как он встаёт! Клянусь, вино пошло мне на пользу. Давай договоримся, Уилл: разреши мне первому забраться на Мэг. Кстати, я более к этому готов.
— Пожалуйста, — согласился Уилл. — Я посижу здесь и выпью ещё вина.
— Посидишь там? — вскричал Марло. — Посидишь там?! Но это же совсем неинтересно. Мы должны вдвоём за неё приняться. Так что я начну с более подходящего для этого отверстия, а тебе достанется её рот. Вернее, пусть ты достанешься её рту.
— Да, мне тоже так больше нравится, — заявила Мэг, и не успел Уилл сообразить, что к чему, как она раздвинула его ноги и встала на колени между ними.
Неописуемым рывком он отшвырнул своё тело назад, успев только подхватить стул в дюйме от пола. Мэг упала лицом вниз.
— Проклятый мошенник! — запричитала она. — Я разбила себе губу.
— Уилл? — Марло поставил пустую бутылку на стол.
— Никогда губы женщины не прикоснутся к моему члену, — заявил Уилл. — Это неприлично.
— Неприлично? — Марло был искренне изумлён. — Но, дорогой Уилл, предположим, что акт любви совершается обычным путём, — как может что-то, связанное с ним, быть неприличным?
— И грешно к тому же, — сказал, задыхаясь, Уилл.
— Опять же, Уилл, любовь доступных женщин грешна сама по себе, как утверждают некоторые плохо осведомлённые люди. По сравнению с ней все остальные грехи — ничто.
— Грешно, — продолжал настаивать на своём Уилл, сидя на краю кровати. — Это мера нашей низменности как мужчин. Нет необходимости доводить дело до конца. Плотская любовь предназначена для продолжения рода после женитьбы. Люди похотливы и ищут удовольствий там, где их не должно быть, так же как многие ищут удовольствия в драках и убийстве других людей — а сражение и убийство должны считаться гнусной необходимостью. Но завершить преступление… Вот ты, Кит, приставив шпагу к горлу противника и зная, что ты должен убить его, — разве ты сначала, ради удовольствия, отрежешь ему нос и уши?
Марло обдумывал такую перспективу.
— Вообще-то мог бы, если бы мне не была противна кровь. В нашей жизни не так уж много удовольствий, а в загробную я не верю. Нет на свете мужчины — если он не евнух, — который бы хоть раз не вонзил своё приспособление в другую женщину, кроме своей жены, или по крайней мере не мечтал бы об этом — а это, в сущности, одно и то же.
— О Боже! — Мэг поднялась с пола и взяла платье. — Вы нанимали меня для того, чтобы покувыркаться со мной в постели, а не для разговоров. Давайте мой шиллинг, я ухожу.
— Не выполнив своего дела?
— Дела? — Она негодовала. — Какого дела, господа? Я разливала вам вино и подавала еду. Если я сейчас лягу на спину, то только для того, чтобы уснуть. Посмотрите на себя. Вам не удастся поднять ваши отвисшие закорючки, если даже вы вставите в них деревянные подпорки. Давайте сюда шиллинг, и по-хорошему разойдёмся.
— Не видать тебе его, милашка Мэг.
— Ошибаешься, дорогой Кит. Давай его сюда, иначе я так закричу, что даже мёртвые сбегутся.
— Спаси меня Господь от этой обозлённой ведьмы! — Марло дотянулся до штанов, пошарил рукой в кармане и кинул ей монету. — По крайней мере не шуми, уходя.
Она повертела монету у свечки.
— Не поддельная, — пробормотала она. — Радостный сюрприз! Не забудьте помолиться за меня, мастер Уилл. Этой ночью я ещё на шаг приблизилась к аду.
— Жаль, — сказал Марло. — Из-за тебя я потерял целый шиллинг. Ну ничего. В любом случае, женщины
