каюты люкс, и теперь пытаются растянуть на стене у кровати огромный плакат.
Старший администратор Андреас сидит за рабочим столом и смотрит на снующего взад-вперед Дана Аппельгрена. Потом открывает одну из папок. В это время, когда он думает обо всех счетах, которые нужно оплатить, и о требовании паромной компании сократить количество персонала, его настигает чувство безнадежности.
Мальчик по имени Альбин стоит у лестницы на седьмой палубе и рассматривает схему расположения помещений на этажах. Находит красную точку, которая показывает, где он сейчас. Внимательно изучает номера кают. Их бесконечно много. В некоторых местах Альбин видит пустые белые пятна, они делают схему похожей на пазл, который не успели сложить до конца. «Интересно, – думает он, – что может находиться в этих белых промежутках?» Наконец находит коридор с номерами 6512 и 6510 в противоположном конце корабля. Бежит по левой стороне на другой конец судна. На схеме коридор казался длинным, на самом деле он бесконечный. Когда Альбин пробегает мимо двух пожилых дам, они ему ласково улыбаются.
В нескольких каютах распивают купленный без пошлины алкоголь. Страсти накаляются, музыка становится громче, ожидания – выше… В одной каюте празднуют мальчишник. У жениха на голове белая фата. Компания поет застольные песни.
Темноволосая женщина с сильно накрашенным лицом слышит эти песни. Она стоит в своей каюте перед зеркалом. Накладывает еще один толстый слой пудры на лицо. Ее грудь висит, как два пустых кожаных мешочка, она надевает поверх черного платья черную кофту, застегивает до самого верха. Она думает о том дне, когда начнет так выглядеть всегда. Станет одной из Старейшин. Мысль внушает ей ужас, но альтернатива не дожить да этого пугает еще сильнее. Она смотрит в окно. Растирает руки, чтобы они согрелись. Мышцы под кожей ведут себя странно, как будто между кожей и костями им не за что зацепиться. У нее не хватает двух пальцев на правой руке. Они отняты на уровне первого сустава.
– Скоро стемнеет, – говорит она, обращаясь к мальчику, уложенному на двуспальную кровать. Он не реагирует. – Я скоро, – добавляет она и мажет шею маслом с ароматом сирени.
Потом скользит указательным пальцем вдоль цепочки, на секунду задерживается на медальоне. Пытается улыбнуться, показывая пожелтевшие зубы. На некоторых видна треснувшая эмаль. Мальчик не отвечает, и улыбка женщины гаснет. Она опускает взгляд и выходит в коридор. Прячет руки в карманы кофты. С беспокойством смотрит на яркие лампы и ускоряет шаг. Ее туфли мягко шуршат по темно-красному ковру, пока она проходит одну за другой двери в каюты, все совершенно одинаковые. Из-за одной слышны голоса. Стайка парней скандирует что-то вроде футбольной речевки. Женский смех. Громкая музыка. Женщина нервничает. Она думает о том, что делать это на борту слишком рискованно, но иначе ей с сыном не добраться до Финляндии. Усталость камнем давит на нее и заставляет тело неметь. Проникает во все уголки плоти. Чувствуется даже в душе. Если у меня еще есть таковая. Дверь перед ней открывается, несколько парней лет двадцати вываливаются из каюты. Женщина быстро отворачивается к ближайшей к ней двери. Делает вид, что ищет в кармане кофты ключ. Когда они уходят достаточно далеко, она продолжает свой путь по коридору. Незаметно нюхает воздух. Запах парней все еще не улетучился. Дешевый одеколон. Теплая кожа только что из душа. Мокрые волосы. Пиво. Леденцы от кашля со вкусом смолы. Вычищенные зубы. Но самый сильный запах издают их тела – смесь ожидания и опьянения. Чувства заставляют кровь бежать быстрее, ближе к коже. Запахи так сильны, что женщина почти чувствует на языке вкус. Она старается сохранить самообладание. Сворачивает в боковой коридор, ведущий к лестнице. По ней поднимаются несколько человек. Женщина опускает глаза и, поднимаясь наверх, смотрит на ковер. Пытается сосредоточиться, отбросить множество синтетических запахов, которые атаковали ее обоняние. Под ними остались ароматы пота, крови, гормонов, мочи. Капля засохшей спермы с острыми краями. Перхоть с затылков. Ее голод становится сильнее с каждой минутой. Вытесняет сомнения.
Ребенок женщины встал с кровати и приоткрыл дверь. Яркие лампы освещают сухое и морщинистое, как гофрированная бумага, личико. Интересно, сколько у него времени до ее прихода?
Альбин
Он вздрогнул, когда за спиной резко открылась дверь. Обернулся. Из каюты выходит пара в возрасте мамы и папы. Женщина опирается на мужчину, пока тот закрывает дверь, и Альбин видит полоску пота на его рубашке между лопатками.
– Черт возьми, какой же вкусный здесь шведский стол, – говорит мужчина слишком громко, как будто женщина далеко, а не рядом. – Боже мой, я мечтал об этом целую неделю!
Женщина кивает. У нее тяжелые веки. Она напоминает Альбину одну из кукол Лу. Она должна была закрывать глаза, когда ее клали на спину, но веки застревали на полпути. Получалось, что кукла и не спит, и не бодрствует.
Пара не видит Альбина. Они направляются в сторону, откуда он только что пришел. Он идет дальше. Пытается представить, где находятся помещения, оказавшиеся белыми пятнами на схеме, но не находит разгадки. Еще одна дверь открывается в боковом коридоре. Оттуда выходят две женщины в блестящих платьях. У обеих очень узкие лица и ярко-красная помада на тонких губах, как будто лица рассекли внизу.
– Сегодня мы повеселимся, мама. Здорово повеселимся!
– Мужчины, берегитесь, девочки идут!
Их громкий смех отдается эхом.
Наконец Альбин подходит к двери 6510 в самом конце коридора и осторожно стучит. Ждет. Чувствует, как вибрирует пол. Слышит, как открываются и закрываются другие двери. Снова стучит.
– Я все время тороплюсь, но все равно всегда опаздываю! – кричит Лу и открывает дверь.
Она убрала волосы в хвост, и ее лицо снова изменилось. Кожа как пластмассовая и очень плотная. На губах блеск, на веках перламутровые тени. Она вздыхает с облегчением, когда видит, что это Альбин. Лу уходит обратно в каюту, он, секунду поколебавшись, заходит тоже.
– Я видел Дана Аппельгрена, – рассказывает он. – И даже сфотографировал.
– Какое счастье! – Лу не оборачивается. – Мой любимый артист, я о нем всю жизнь мечтала.
Альбин не отвечает. Только жалеет, что рассказал ей. Лу встает на четвереньки перед двуспальной кроватью. Аромат ее духов наполняет всю каюту. На кровати лежат одежда и розовая косметичка. На столике перед зеркалом разбросаны косметика и украшения. На полу валяются большая щетка для волос и фен, не выключенный из розетки. Как будто по каюте прошло цунами женственности и везде оставило руины.
– Они сильно разобиделись, что я опаздываю?
– Ты не
