Обычно она довольно трезво оценивала собственные пределы. Но после подобного заплыва…
Она поднялась, придерживаясь за стену, а потом вскинула голову.
– Как я здесь оказалась?
Лиса взяла ее за руку – бережно, двумя ладонями – и повела к выходу. Леда только теперь вспомнила, что на ней не осталось юбок, только нижние штаны, в которых она осмеливалась рассекать разве что по безлюдным верхним Цехам. Одежда, уже высохшая, но все еще полная соли, неприятно липла к коже. Сейчас бы не помешала горячая ванна. Горячая ванна и море объяснений.
– Подозреваю, – начала Лиса, – что приехала на экипаже. Шпиль у нас так и не поставили: как Порез иссяк, так и надобность отпала. Но ежели ты пришла пешком от самого Двужилья, то думаю предложить тебя в качестве кандидатуры на новую статую.
Леда прошептала про себя: «Новую статую», но не стала переспрашивать.
– Я имею в виду – здесь, на маяке?
Лиса подняла на нее взгляд, и это было странное ощущение. Леда всегда, сколько себя помнила, смотрела на нее снизу вверх. Даже когда в пятнадцать начала прибавлять в росте чуть ли не каждый день.
– А ты не помнишь? Что ж. – Лиса снова перевела взгляд на арку, до которой оставалось пара шагов. – Тогда лучше спроси об этом Тиля.
Тиль. Мальчишка, за которым она бросилась в море и который ее явно невзлюбил. Пытался этого не показывать, но у него плохо получалось. Неужели и саму Леду в детстве было так легко прочитать? От одной мысли хотелось зарыться в песок.
– Спросить Тиля о чем? – Он выглянул из-за арки. Конечно, никуда не ушел и грел уши. Может, Леда когда-то поступила бы так же. Может, она бы поступила так и сейчас.
– Как мы оказались на маяке?
Мальчишка шумно выдохнул – заколыхались тонкие рыжие волосы. Завел руки за спину и принялся покачиваться с носка на пятку. Леда пока не определила, сколько ему лет, но точно могла сказать: что бы ни выпало из его рта в следующую секунду, правдивым это не будет ни на каплю.
– А ты не помнишь? – Он резко остановился и расцепил руки. Выражение его лица явно говорило о том, что Тиль не понимает, как Леда может быть настолько глупой. – Мы сюда прибежали. Ты закинула меня во-о-он на те мешки и рухнула спиной на дверь. Но за нами бы не погнались.
– Неутешительный ответ, – процедила она сквозь зубы.
– Почему? – искренне удивился Тиль. – Мы ведь в порядке.
Леда с новой силой почувствовала, как пульсация в пальцах прокатывается по телу жаркими волнами. Оценила количество песка в своих сапогах и перчатках. А потом вспомнила, как что-то пыталось утянуть их на дно. Ей ведь не показалось?
Может, Тиль прав? И они в самом деле в порядке?
– Погоди, кто бы не погнался?
Леда хотела продолжить расспросы – она должна была удостовериться. Убедиться в том, что ей все это не приснилось. Но тут заговорила бабушка Лиса.
– Тильванус Шторм, – в голосе ее неожиданно прорезалась сталь, – не смей больше тревожить понапрасну туман. Не смей искушать судьбу. Если бы не леди Ритри…
Тилю хватило ума не поднять взгляда. Теперь он в самом деле выглядел виноватым: по бледной коже побежали красные пятна.
«В этом мы с тобой похожи, – подумала Леда. – Стыд горчит, не так ли»
– …если бы не леди Ритри, ты тоже мог бы пропасть.
Глава четвертая, в которой Леду принимают за другую (а потом – за другую другую)
Леду так давно не называли «леди Ритри», что она не сразу поняла финал фразы.
Леди Ритри жила когда-то в Инезаводи в огромном полупустом доме. От леди Ритри ждали поклонов, хорошего поведения и узких плеч. Леди Ритри должна была стать надеждой и опорой семьи. Леди Ритри должна была остаться.
Но Леда уехала. Уехала, почувствовав, что готова променять свое настоящее на будущее. Уехала и никогда об этом не жалела. Наверное. У нее не было времени как следует об этом подумать.
Леда уехала и оставила леди Ритри в доме на краю, заперла комнату и выкинула ключ. Забыла, какой он был формы. Забыла, какая именно это была комната.
Леди Ритри осталась холодной тенью у подножия скал, изрытых кораблями Ткачей. А теперь вдруг скользнула под ноги Леды, которая и так еле на них держалась.
– …пропасть… – выдохнула еле слышно Леда, и призрак леди Ритри тут же растаял в дневном свете.
Бабушка Лиса покрепче сжала ее руку. Леда постаралась не скривиться, но вряд ли преуспела, потому что морщинистые пальцы тут же ослабили хватку.
– И до столицы докатилось наше горе… Ты вернулась в темные времена, – произнесла Лиса, качая головой так, словно этого стоило ожидать. Словно это сказали ей старые потрепанные карты, которые Леда любила разглядывать в детстве.
Висельник, который так широко улыбался, что совсем не пугал, – он будто был уверен, что веревка оборвется. Королева Клинков, широкоплечая и темная, окруженная огнем, – теперь Леда предположила бы, что она из Фарлода, страны пламенных мечей. Буян, Узел Ветров, который страшил и вместе с тем завораживал Леду больше всего, – сцепление когтей и конечностей, море глаз, сияющих в толще воды. Звездные Влюбленные, разделенные корнями и ветвями мирового дерева, замершие в космосе и рычании своих духов. Вездесущая Глотка – конец всего и начало ничего. И Ткачи – пятеро, по одному на каждое чувство. Карты Ткачей были бы самыми неинтересными, если бы не зубастые корабли на волнах позади каждой фигуры.
Леда посмотрела на Тиля, который уже распахнул дверь и убежал вперед по заросшей травой тропинке – прочь из маяка. Он мог быть сколь угодно странным и обижаться за любую глупость, но он был здесь. Не пропал. Пропал где? В море? Как ее родители, о которых она однажды попросту перестала спрашивать? Дядю это слишком расстраивало – но не так, как смерть близких людей. Скорее – как надоевшие вопросы от племянницы, которая свалилась ему на голову, когда он об этом не просил.
– Ты вернулась в темные времена, – повторила Лиса и снова растянула губы в улыбке. – Но я рада, что они прислали именно тебя.
Леда нахмурилась:
– Что?
– Похоже, ты ударилась головой чуть сильнее, чем я думала, Ритри. – Лиса обеспокоенно сдвинула брови, а потом отпустила руки Леды и подняла с пола сумку – и знакомый ящик. – Я нашла твои вещи на пляже. Почистить не успела, конечно… но мундир как новенький. И на значке ни царапины.
Леда забрала вещи – сумка показалась ей куда тяжелее, чем раньше, – и уткнулась взглядом в хрупкие стрекозиные крылья. Если прищуриться, то смазанное имя адресата в самом деле походило на «Леди Ритри». Чуть-чуть. Леда не называла себя так, даже не думала о себе в таком ключе так долго, что совсем упустила эту вероятность.
Похоже, все это время она сражалась со стихией – и кто знает, с чем еще, – чтобы в целости и сохранности донести до города посылку, предназначенную ей самой.
При свете дня гигантская крылатая тень казалась наваждением. И сражение в воде – тоже. Хотя это и сражением-то было не назвать.
Леда мало что знала о травмах головы – на этажах Цеха опасными были вовсе не низкие полки. Да и дверные проемы там были не такими, как в Инезаводи, где Леда частенько задевала их лбом уже в пятнадцать. Ей пришлось пригибаться и когда она заходила в таверну, чувствуя десятки любопытных взглядов. Брошка в виде ножниц оказалась на месте, на окровавленном воротнике, словно Леда и не продевала в нее затянутые в перчатки пальцы и не била невидимого врага наотмашь в толще воды.
Тиль поначалу оглядывался, но потом скрылся из виду, и Леда так и не смогла как следует с ним поговорить. Зато Лиса оказалась полезным источником информации. И теперь, лежа в ванне в одной из комнат «Края света» – единственного в городе заведения, где сдавали комнаты, – Леда пыталась переварить то, что узнала.
Инезаводь не изменилась. Но разве она ожидала чего-то другого?
Дорога в город змеилась вдоль побережья, то приближаясь к морю, то отдаляясь от него. Незаконченный мост, который должен был соединить верхние ярусы города с нижними,
