Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
со дна офисного кофейника. На столе перед ним – толстая красная папка с надписью H8152 на обложке. Он отворачивается от окна и с ненавистью смотрит на папку. Папка смотрит в ответ.
Идет смена с четырех до полуночи, и для Дональда Уордена – Здоровяка, Медведя, единственного прирожденного детектива в Америке, – это первый день после долгого отпуска, нисколько не улучшившего его настроение. Остальная группа это чувствует и обходит его за милю, забегая в комнату отдыха только по делу.
– Привет, Дональд, – пускает пробный шар Терри Макларни во время одной такой вылазки. – Как отдохнул?
Уорден пожимает плечами.
– Куда-нибудь ездил?
– Нет, – говорит Уорден.
– Ясно, – отвечает Макларни. – Вот и поговорили.
Это все стрельба на Монро-стрит – вот почему он засел за угловым столом в комнате отдыха, словно какой-то железный дредноут на мели в ожидании прилива, который может никогда не прийти.
Пять недель – а он не приблизился к разгадке ближе, чем на утро после убийства, и смерть Джона Рэндольфа Скотта в переулке на Монро-стрит в Западном Балтиморе все так же считается приоритетом полицейского департамента. Рапорты Уордена и его напарника идут не сержанту с лейтенантом, как при обычном следствии, а напрямую административному лейтенанту и капитану во главе отдела преступлений против личности. Оттуда рапорты несут дальше по коридору полковнику, а от него – замкомиссара Маллену двумя этажами выше.
В этих рапортах сложно разглядеть прогресс. И в каждой беседе с начальством сквозит паранойя. Дональд Уорден практически чувствует, как нервно потеют все инстанции. Да и в его собственном представлении дело Монро-стрит – это пороховая бочка, только и ждущая, когда за нее ухватится какой-нибудь активист или святоша из уличной церкви и начнет вопить про расизм, полицейскую жестокость или круговую поруку так громко и долго, что майор или комиссар полиции потребуют крови. Часто Уорден задумывается, почему это еще не началось.
Он наблюдает в западное окно кухни, как зимнее небо темнеет до темно-синего оттенка и розово-оранжевый свет заходящего солнца прячется за городским горизонтом. Детектив допивает первую чашку кофе, бредет к металлической вешалке и достает из внутреннего кармана бежевого пальто сигару. Он курит «Бэквудс» – черные сигары, которые можно найти в любом хорошем «7-элевен».
За Уорденом следует тонкий завиток едкого дыма, когда тот возвращается за стол и открывает красную папку.
H8152
Убийство / применение оружия сотрудником полиции
Джон Рэндольф Скотт Ч/М/22
3022, бульвар Гаррисон, кв. 3
CC№ 87-7L-13281
– Угораздило же вляпаться, – тихо говорит Уорден, пролистывая служебные отчеты в начале стопки. Откинувшись на спинку, забрасывает одну ногу на стол и открывает вторую папку, с набором цветных фотографий, пристеплеренных по две на странице.
Посреди переулка лежит навзничь Джон Рэндольф Скотт. У него гладкое и какое-то неношенное лицо – он выглядит младше своих двадцати двух. Пустые глаза прикованы к краснокирпичной задней стене сплошного ряда домов южнее. Одежда – такая же, как у любого пацана на углу: черная кожаная куртка, голубые джинсы, бежевая рубашка, белые кеды. На другой фотографии жертву перекатили на бок, рука детектива в резиновой перчатке указывает на маленькую дырочку в спине куртки. Входное отверстие – с соответствующим выходным слева на груди. Над глазом молодого человека – окровавленный подтек от падения на асфальт.
Позже судмедэксперт установил, что убившая Джона Рэндольфа Смита пуля пробила сердце под легким углом сверху вниз, что отвечает наклону переулка, где его обнаружили. Он умер почти мгновенно, говорили патологоанатомы, – от выстрела в спину во время побега от офицеров Балтиморского департамента полиции.
В первые часы дело Скотта считалось не убийством, а полицейской стрельбой – и стрельбой неудачной, требовавшей грамотной отписки, чтобы копа не сожрало большое жюри, – но все же ничего такого, что можно назвать преступлением.
Жертва – один из двух молодых людей в «додж кольте», который двое патрульных Центрального района опознали как угнанный и преследовали от бульвара Мартина Лютера Кинга по шоссе I-170 вплоть до Рейнор-авеню, где Скотт и его двадцатиоднолетний сообщник выскочили из машины и разбежались в противоположных направлениях по переулкам гетто. Когда двое патрульных из Центрального приступили к пешему преследованию, один из них, двадцатисемилетний Брайан Педрик, споткнулся и произвел выстрел из табельного револьвера. Позже Педрик заявил следователям, что выстрел был случайным – шальная пуля вылетела, когда он неудачно вышел из машины. Педрик считал, что целился в асфальт и что пуля срикошетила прямо перед ним; так или иначе, похоже, она не задела подозреваемого, исчезнувшего в лабиринте задворок. Педрик потерял его из виду, но к тому времени по ближайшим боковым улицам и переулкам уже курсировали другие машины из Центрального, Западного и Южного районов.
Спустя считаные минуты сержант Центрального района вызвал скорую и отдел убийств, стоя над телом в переулке у Монро-стрит, где-то в трех кварталах от места, где выпустил свою пулю Педрик. «Это полицейская стрельба?» – спросил диспетчер. «Нет», – ответил сержант. Но тут на место преступления вышел сам Педрик и признался в случайном выстреле. Сержант снова взялся за рацию. «Поправка, – сказал он, – есть участие полиции».
Через несколько минут на место прибыли Уорден и его напарник Рик Джеймс, осмотрели покойника, поговорили с сержантом из Центрального, после чего проинспектировали табельный револьвер Педрика. Выпущена одна пуля. У патрульного изъяли оружие и проводили в машину, где тот подтвердил, что произвел один выстрел, но отказался говорить что-либо еще, пока не встретится с юристом полицейского профсоюза. Уорден знал, что это значит.
У профсоюзного юриста один ответ на просьбу детектива допросить полицейского в ходе уголовного расследования. По приказу сотрудник полиции подаст рапорт с объяснением своих действий во время происшествия; в противном случае он будет молчать. Ведь когда рапорт пишут по прямому приказу, он уже не считается добровольным заявлением, а значит, не может быть использован против сотрудника в суде. В этом случае дежуривший той ночью прокурор штата отказался дать приказ, и в результате юридического ограничения следствие встало на очевидную колею: доказать, что офицер Брайан Педрик – сотрудник с пятилетним сроком службы без случаев злоупотреблений или чрезмерного применения силы в послужном списке, – застрелил убегающего человека в спину из табельного револьвера.
В течение двенадцати часов дело Монро-стрит было железобетонным и таким бы и осталось, если бы не один критически важный факт: офицер Педрик не убивал Джона Рэндольфа Скотта.
На утро после выстрела помощники судмедэксперта раздели тело Скотта и нашли пулю 38-го калибра, застрявшую в окровавленной одежде. В тот же день ее изучили в баллистической лаборатории, но она не совпала с револьвером
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
