Где он?
Неимоверно чесалось лицо, и Вилт закусил губу, чтобы не застонать и не выдать себя. Пусть они думают, что он еще спит.
Кто — они, он не представлял, как не представлял, где находится и почему вообще жив. Им оставался еще один прыжок, когда забарахлили приборы. Сначала он не осознал масштабы катастрофы, подумав, что сбоит гравитатор — внутри челнока внезапно установилась невесомость, — но кое-как пробравшись в капитанскую рубку выяснил, что проблемы намного серьезней. Насколько серьезней, он осознал только после слов пилота: «Попробую дотянуть до Нортона».
До планеты они летели несколько часов, и эти часы слились в одно бесконечное ожидание чего-то неизбежного. Уход за больными в условиях невесомости был практически неосуществим, а объявления по громкой связи о все нарастающем каскаде поломок заставляли думать о самом худшем. Когда в итоге по кораблю пронеслось паническое: «Маневровые отказали! Держитесь за что-нибудь!», Вилт осознал, что они падают. И вряд ли ему повезет так, как в прошлый раз, когда Айн уронил корабль в болото. Тем более, тогда дело было не в отказе системы управления, а в банальной неопытности пилота.
Вилт приготовился к смерти. И осознал ее, когда его сначала прижало к потолку, а потом шмякнуло об пол и наступила темнота.
Думал, что осознал.
Он все еще жив.
Вопрос в том, надолго ли? Судя по всему, он оказался в руках Империи, а если вспомнить, что он — официальный главный зачинщик мармерской бойни, и его физиономия по-прежнему во всех новостях, вряд ли он будет жить долго.
Интересно, они устроят показательную казнь? Или просто допросят?
«Просто — не получится. Ты был в сопротивлении. Тебя будут пытать, пока ты все не расскажешь. Все, что знаешь».
Почему-то Вилт был абсолютно уверен, что его будут именно пытать. Коллапсор — безболезненный способ узнать правду ему не светит. Вспомнить хотя бы рассказы Лии, как допрашивали ее — про коллапсор вспомнили лишь на второй день, а перед этим просто "мариновали". Давили психологически.
Развлекались.
Лия…
Мысль о жене заполнила разум принося облегчение и одновременно отравляя. Что с ней? Смог ли Лек выполнить обещание и обеспечить ее безопасность? Добрались ли они до нового Последнего Предела?
Вилт судорожно вздохнул и улыбнулся.
Пытать его бессмысленно: он ничего не знает. Координаты нового Предела знал только пилот челнока… который тоже мог выжить и попасть в руки карателей! Что если Лия уже мертва? Что если все, кого Вилт знал уже мертвы?
Он почувствовал, как у него сбивается дыхание, и усилием воли заставил себя дышать спокойно.
Все хорошо. Вселенная не может быть настолько жестока. Нет, не может.
Послышался звук открывающейся двери (судя по всему, она была на пневмо-запорах) и приближающиеся шаги.
— С возвращением в реальный мир, — сказали ему. — Долго же ты спал!
Скосив глаза, Вилт обнаружил подле себя женщину. Явную уроженку Ровеллы — только «столичные» выкрашивают волосы в яркие цвета, а прическа этой женщины была как раз под стать: переход от сиреневого к насыщенному синему, от синего — к зеленому… Вилт невольно подумал об эгильских вильвурах… однажды, давным-давно, он видел одного из этих чудных зверьков и окрас шерстки был очень похож.
Вилт открыл было рот, но незнакомка быстрым движением склонилась к нему и накрыла его своей ладонью.
— Молчи, — сказала она. — А лучше вообще — сделай вид, что ты все еще в коме, пожалуйста. Иначе мне придется тебя вырубить.
Вилт моргнул. Что-то было знакомым: то ли голос, то ли лицо… глаза? Фигура?
Или дело все же в причудливой цветовой гамме ее прически?
* * *
После разговора с Айном полегчало, но ненадолго. Громкие слова оседали в душе пеплом.
Лия не говорила брату, что уже давно прячется в воспоминаниях. Настолько основательно, что постепенно теряется между ними и явью. Громкие заявления на ночь глядя — это одно. А выбраться из мрачной бездны оказалось вовсе не так просто. Потому что были еще сны.
Все дни были ночью, а ночь не сменялась днем. Это было даже хорошо: так оказалось проще мириться с холодом, который стал спутником Лии. Жизнь стала эхом, фантомной болью, которая заставляла вставать по утрам.
"Ты обещал никуда не уходить!" — кричала во сне пустота ее собственным голосом.
"Уходи, оставь меня, я больше так не могу!" — умоляла она тень, появляющуюся по ночам у ее кровати. И тут же пугалась: "Нет! Нет, прости, останься со мной! Я не смогу без тебя!"
В тот день она проснулась от того, что кто-то провел пальцами по ее губам. У самого уха ощущалось теплое дыхание. Лию била крупная дрожь. Она отчетливо помнила слова, которые все еще будто висели в воздухе: "Я иду к тебе". Звучало как угроза… Предупреждение. Может быть, впереди новый налет? Что, если каратели нашли их быстрее, чем они рассчитывали? Она так четко помнила присутствие Вилта, что кожей ощущала надвигающуюся опасность.
… Лек застал ее за диагностикой системы безопасности. Лия пыталась найти доказательство угрозы: взлом, слабые места системы, что угодно, любой намек. У нее не было причин усомниться в словах Вилта: живого или мертвого.
Она пыталась объяснить не выспавшемуся и оттого раздраженному главе сопротивления причину своего беспокойства. Лек слушал внимательно, потом хмыкнул и в приказном порядке вытащил ее из административного центра, а там — закурил.
— Иди домой, — сказал он, наконец.
— Что? — поразилась она.
— Домой сказал! — рыкнул Лек приглушенно. — Это приказ!
— Но… — Лия попыталась возражать. Тогда он отбросил недокуренную сигарету, схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул.
— Ты доведешь себя до сумасшествия! Это не выход, ты просто сдаешься. Думаешь, я не пробовал? Поверь, я знаю все о способах забыть. Алкоголь, наркотики, драки, секс. Сиюминутное облегчение — а потом накрывает с новой силой вместе с осознанием собственной ничтожности.
Лия вскинулась. Забывать она как раз не собиралась. Но Лек смотрел зло и серьезно.
— Нечего своими паническими историями создавать напряженную обстановку. Она у нас и так не ахти, — отчеканил Лек. — У тебя есть цель, ты должна на ней сосредоточиться! Посмотри, во что ты себя превратила! Мне нужна помощница. А какой от тебя толк сейчас, в твоем состоянии?!
Лек отчитывал ее до тех пор, пока она не прошла возмущение, нежелание слышать, обиду, отчаяние… Потом он внезапно улыбнулся:
— Ну вот, уже и цвет лица совсем другой. Предупреждаю, если собралась мне врезать: нападение на командира — деяние наказуемое. А ты у нас вообще пойдешь как рецидивистка.
Лия осознала, что он все еще сдавливает пальцами ее плечи и наверное будут синяки. Лек тоже сообразил, что перестарался и отпустил ее. Повторил:
