тона разговора Шлыгина с ним.
— Я бы попросил присутствующих не соусировать мой доклад своими усмешками! — вспылил Перов и спокойно продолжил, — Виктор Иванович, я не первый день работаю следователем, не нужно мне ликбез проводить. Мистика начинается дальше…. Нами найдено орудие убийства — большой кухонный нож, микробиологическая экспертиза показала, что на его рукоятке осталась кровь не только Плотниковой, но и ее мужа Виталия….
— Как это? — спросил Шлыгин, поднимая скобкой бровь.
— Установлено по ДНК следов на рукоятке ножа и данным его крови из онкологического отделения, — ответил Перов, — там имеется образец его ДНК. Видимо он порезал руку, орудуя ножом….
— Как такое возможно? Его же похоронили за месяц до убийства! — откровенно удивился Шлыгин.
— Я же начинаю мистику рассказывать, Виктор Иванович, — спокойно проговорил Перов, — кроме того он оставил отпечатки пальцев на никелированном вентиле мойки, куда бросил нож, на дверцах плательного шкафа в спальне и на коробке для туфлей.
Шлыгин опять поднял бровь скобкой, он искренне удивился и посмотрел на Перова прищуренными глазами.
— Разве его пальчики есть у нас в базе? — возразил Шлыгин.
— Нет его пальчиков у нас! — ответил Сергей, — в результате опросов жильцов подъезда, мы выяснили, что в подвале дома у Плотникова была небольшая мастерская, где он иногда делал что-либо. Сняли отпечатки с инструмента. Уверены что это пальчики Плотникова, так как после его смерти в мастерскую никто не входил, это видно по слою пыли и другим признакам….
— А зачем ему туфли новые понадобились? — с недоумением спросил Шлыгин.
— Он выпачкал кровью те, в которых совершил убийство, — ответил Сергей, — аккуратно переобулся в новые туфли, хранившиеся у вдовы в шкафу и принадлежащие ее мужу. Переобувался на пороге квартиры, чтобы не наследить на площадке. Зачем? До сих пор не пойму…. Старые туфли мы нашли в мусорном баке, куда он их выбросил и проведенная экспертиза установила, что микрочастицы, найденные туфлях, принадлежат умершему Плотникову!
За столом наступила тишина, слышно было, как секретарь Шлыгина щелкает клавиатурой, печатая что-то. Виктор Иванович задумался, играя желваками. Следователи, сидящие за столом, с удивлением смотрели на Перова.
— У него не было брата-близнеца? — наконец спросил Шлыгин.
Перов посмотрел на него обиженным взглядом, давая понять, что вопрос детский.
— Обижаете, Виктор Иванович! — произнес Перов, — проверили сразу же, у него нет братьев, имеется сестра, проживающая в Воронеже….
— Да-а, действительно мистика! — согласился Шлыгин, — в розыск объявили?
— Кого? …Умершего? — с улыбкой и недоумением спросил Перов, — как это сделать, если он официально похоронен? Если мы объявим покойника в розыск, то его фото разместят на всех стендах страны. Де-юре это будет считаться глумлением над памятью умершего человека!
Шлыгин начинает сердиться, он гневно смотрит на Перова.
— И что дальше? — гневно спросил он — я так понимаю, что у тебя нет рабочей версии. Будем сидеть, и ждать, пока он сам не придет с повинной?
— Кто придет? Труп Плотникова? — с недоумением спросил Перов, — …мы ждем разрешение на эксгумацию, может проясниться что-либо? Но там тоже все непросто. Елену с детьми похоронили на том же месте, где лежит Виталий. Причем ее могила рядом с мужем, а детей — по краям. Сестра Плотникова категорически против эксгумации и ситуация пока зависла…. Насчет рабочей версии так скажу, пока ее нет. Ведь получается невероятный случай…, сами понимаете!
За столом воцарилась тишина. Шлыгин молча думал о чем-то, играя желваками. Следователи, сидящие за столом, с удивлением посматривали на Перова.
— Ну, а мотив убийства? — спросил Шлыгин.
— Мотив, предварительно — личная неприязнь! Только кого? — сомневался Сергей, — квартира не ограблена, да и в ней брать нечего было, это скромная семья и жила соответственно. Создается впечатление, что сумасшедший убивал…, зверски, жестоко и хладнокровно!
Шлыгин морщится и качает головой. Перов с непониманием смотрит на начальника.
— Я думаю, что чудес не бывает, — произнес с какой-то безнадежностью Шлыгин, — отрабатывайте версию о брате-близнеце. Возможно, по каким-либо причинам их разлучили еще в грудном возрасте, а теперь он за что-то мстит.
Перов вновь обиженно посмотрел на начальника.
— Виктор Иванович! — раздраженно сказал Перов, — что же Вы со мной, как с новичком? Проверили это! Плотников родился в роддоме № 286. Мы нашли врача-акушера, который принимал роды, он давно на пенсии, допросили его, изъяли из архива медицинскую карту матери Виталия Плотникова. Документ смотрел один из лучших гинекологов Москвы, нет даже намека на двойню….
Шлыгин снова замолчал и напряженно думал о чем-то.
— Вот что, Перов, — произнес он, оживляясь, — что касается получения разрешения на эксгумацию, я включусь активно в этот вопрос.
— Нужно консультироваться у ученых, — предложил Перов, — у меня даже догадок приемлемых нет…. Вот только у кого? У генетиков? Я даже не могу сориентироваться, к кому нужно обращаться….
— Хорошо, Сережа, я беру и этот вопрос тоже на себя, — уверенно пообещал Шлыгин.
Сергей покидал совещание в плохом настроении. Не потому что Шлыгин требовал немедленных действий от него по уголовному делу об убийстве Плотниковой, тут все понятно, он начальник отдела и с него тоже спрашивают. У Перова не было версий, он зашел в тупик и не мог даже сам себе объяснить установленные факты по делу и результаты проведенных экспертиз.
Такого у него еще не было. Он любил свою работу и постоянно повышал свой профессиональный уровень. Было время, когда он ошибался, но чтобы у самого не было версии или хотя бы понимания мотива преступления — нет. Он не переставал думать об этом убийстве в свободное от работы время, его терзали сомнения и нелепые догадки, профессиональное самолюбие было задето, но версии все же не было.
Перов надеялся, что эксгумация трупа Плотникова все расставит на свои места. Поэтому, когда они — Перов, Севрюков, Иванникова и Пашков приехали на кладбище, настроение у Сергея было приподнятое, несмотря на то, что само кладбище удручающе действовало на человека. Вероятно, сегодня станут очевидными многие факты по убийству, хотя им для этого и предстояло потревожить усопшего Виталия.
Эксгумация с последующим исследованием трупа может производиться в любые сроки после захоронения. При этом нередко могут быть получены недостающие для следствия данные, позволяющие изменить, или опровергнут версию преступления.
В своем заключении эксперт подробно описывает состояние трупа и его частей, все обнаруженные изменения и повреждения, разрезы и распилы, сделанные при первичном исследовании. Вскрытие трупа может производиться в морге или, если позволяют условия, на кладбище. Эксгумацию следователь оформляет протоколом. Описание трупа можно делать на месте или там, где производят его исследование. Протокол эксгумации подписывают все присутствующие. Но сегодня нужно установить главный факт — кто похоронен в этой могиле?
— Ну,
