Книга Метаморфозы рассердились - О. Нова

— Я подумываю захватить фондовый рынок годам к пятидесяти, — хохотнул Крис. Улыбка неплохая. — Мы только учимся. Я воскрес пару лет назад. Эр-Джею вообще пять месяцев. Уже всем нервы, кстати, потрепал. Перед тем, как начать магию на что-то «тратить», надо научиться ею пользоваться, не думаешь?

— Верно, — кивнула она, — как в Гарри…

— Пореже вспоминай это имя в наших стенах. Это мой тебе совет.

— А зачем мы есть? — спросила Ынбёль. — Все ведь есть зачем-то.

— Разве? — с неприветливой улыбкой уточнил Крис. — Мы просто есть. Как люди, кошки, собаки и йетти. Зачем по-твоему нужен йетти?

— Ну…

— Ага. Поменьше задавайся экзистенциальными вопросами и пореже задавай их висельнику. Лучше думай о том, как бы побыстрее разобраться со своим даром, и выучи побольше заклинаний. Контрольных мы не устраиваем, но тебе самой будет хуже, если не будешь учиться.

— Почему?

— Потому что ты ведьма. Магия — твоя суть. Видела когда-нибудь человека, который не дышит?

Ынбёль не ответила, но кивнула. мол, поняла.

— У нас тут свои порядки, но не думай, что мы звери. Поблажек девчонкам мы не даём: если накосячишь — получишь. Парней не бойся, а если забоишься — разбирайся сама. Возникнут вопросы — попробуй почитать. Нужны будут деньги — протяни руку куда-нибудь, обязательно найдёшь. Ну и всё.

Разговор закончился так же внезапно, как и начался. Крис велел найти Перси с Лекси, чтобы те помогли ей с переездом — Верховный требовал уже сегодня ночевать в доме.

— Если голодна — на кухне должна была остаться утка. Лекси вчера настояла оставить тебе кусочек.

Несмотря на то, что Лекси была весьма пугающей, она нравилась Ынбёль всё больше.

— Я же говорила, что у нас интереснее, чем в школе, — поддразнила Лекси, когда Ынбёль спустилась к ним, — правда туда всё равно нужно ходить хотя бы иногда. Мы всё-таки в социуме живём.

Ынбёль даже не удивилась. После разговора с Крисом всё словно бы встало на свои места. Та грань между магией и реальной жизнью, которую себе чертил каждый здравомыслящий человек, больше не казалась такой чёткой.

— Не расстроилась, что с мамой так получается?

— Я хочу что-нибудь наколдовать, — сказала Ынбёль, проигнорировав вопрос.

— Всё ещё не веришь нам?

— Верю. Потому и хочу попробовать.

— Хм… — Лекси обошла её и задумчиво почесала подбородок. — Ладно. Сложи ладони лодочкой.

Ынбёль послушно скрестила ладони, чуть подогнув пальцы.

— Соедини указательный палец на левой руке с большим на правой. Ага. А теперь скажи «i lucere».

— I lucere.

Ладони засветились, освещая тёмный коридор. От неожиданности Ынбёль едва не отпрянула, но Лекси схватила её за руки, удерживая на месте.

— Не сработает, если поменяешь положение, — пояснила она. — Это простое заклинание. Во всех простых заклинаниях много условностей.

— Это… Я делаю? — зачарованно произнесла Ынбёль. Она задрала голову к потолку. Свет отражался от перегоревшей люстры и заполнял собой почти всё пространство, переливаясь разными оттенками жёлтого и белого. Плоские жемчужины бегали по стенам и красили вещи, создавая из них светильники. — Правда я? Не ты?

— Да, — подтвердила Лекси, — это твой свет, причём настоящий. Не иллюзия. Что ты чувствуешь?

Ынбёль прислушалась к себе.

Болезнь, смерть, магия. Меньше, чем за сутки, её жизнь вывернулась наизнанку, оставив снаружи старую, сломанную версию её самой, наполнилась новыми смыслами, новыми гранями дозволенного и существующего и собралась обратно, образуя что-то совершенно иное. Кого-то совершенно иного. Ынбёль пока была не знакома с той, кем стала, но отчётливо ощущала её присутствие. Свет, исходящий из её ладоней, был тем подарком метаморфоз, о котором она всё это время мечтала. Просила она о другом, но хотела именно этого. Всё происходящее было слишком волшебным, чтобы быть правдой, и слишком реальным, чтобы в нём сомневаться.

Она цвела. Цвела как остальные шесть лесов. Цвела, как все и всё, что её окружало. Она была живее, чем когда-либо, хотя её существование противоречило всему, что она знала.

Внутри неё… Внутри было тихо и тепло. Как…

— Дома, — прошептала она. — Я дома.

фаза 2

вторая: сахарное яблоко

Ночь Ынбëль началась не с молитвы, и эта простецкая деталь уже заставила её поверить в волшебство. И почти — расплакаться.

Серьёзно: она свободна. Не было шёпота мамы, без запинки говорящей с божествами под её дверью. Не было одеяла с радужными розами, в которое Ынбëль вопила при падении. Не было кровавых суставов, тошноты, медленного умерщвления. Только пряность в воздухе, мягкая сонливость, комок хлопковой пижамы, прижатый к животу, свобода.

И ворчливый Эр-Джей.

— На выход, — сказал он.

— И мне приятно познакомиться.

— Я не буду делить комнату с девчонкой.

А я не хочу жить с таким мерзким мальчишкой, подумала Ынбёль, но решила не начинать знакомство с конфликта. Строго говоря, она бы вообще не хотела жить в комнате с парнем, но альтернатив ей не предложили

— С очень клëвой девчонкой, — попыталась Ынбëль, протискиваясь вперёд и заглядывая внутрь комнаты. Присвистнула: — Ну и мусора. Сколько вас здесь живёт?

— Я один, — зло бросил Эр-Джей. — Один и останусь. Забирай пижаму и вали спать в гостиную.

Ынбëль вздохнула. Помялась, не зная, как реагировать и что ей делать.

Эр-Джей скрестил руки на груди и недовольно засопел. Замер, демонстративно убивая взглядом. Он походил на подростка из какого-нибудь старого осеннего фильма, который можно было отыскать только в коробке на чердаке. Кудрявый, высокий, веснушчатый, в оранжевой футболке с вышивкой тыквенного пирога. Ему не хватало кассетного плеера и коллекции комиксов. Он выглядел хорошо.

И обманчиво, ведь:

— Если я сейчас вытолкну тебя в коридор, то тебя примут за корм и съедят. А я вытолкну. Поняла?

Она пожалела, что не стала просить Лекси с Перси её проводить. Перси сказал: «Второй этаж, предпоследняя дверь. Успей до темноты. Там тебя встретит сосед». Недобро усмехнулся и ушёл вслед за щебечущей о подарках Лекси.

А Эр-Джей, тот самый житель комнаты, судя по виду готов был её задушить, обернуть в резиновый коврик и утопить.

— Теперь я ни шагу назад не сделаю, — заверила его Ынбëль, нервно скользя взглядом по открытой двери. Темнота за ней по-настоящему пугала. — Давай заключим перемирие на одну ночь, а утром нормально познакомимся и…

Эр-Джей схватил Ынбëль за локоть. Сам, кажется, растерялся, но не отпустил. Наоборот — крепче сжал.

— Я закричу.

И она действительно взвизгнула. Вырвалась из хватки и ошарашенно посмотрела на пятно, синевшее на коже. Ожог. Как от молнии. Стало до чëртиков обидно. Ынбëль не поняла, как Эр-Джей это сделал, отшатнулась и выпалила:

— Псих, — едва увернулась от выпада, — да что