— Может быть, испугался или сам был ранен. — Ничего другого Монку в голову не пришло. Он жестом приказал убрать коробку. — Думаю, самое время отправиться на Мекленбург-сквер.
— Да, сэр. — Ивэн выпрямился. — Но это полчаса ходьбы. Если вы чувствуете себя достаточно хорошо…
— Пара миль? Послушайте, у меня ведь сломана не нога, а рука! — Монк резко повернулся и взял шляпу.
Ивэн переоценил их возможности: путь к дому номер шесть по Мекленбург-сквер отнял у них минут сорок. Идти пришлось против ветра, то и дело обходя толпы прохожих и уличных торговцев, сторонясь транспорта и переступая через конский навоз. На углу Даути-стрит орудовал метлой какой-то мальчишка, возможно, тот самый метельщик, которого допрашивал мистер Лэмб. Бедный малый! Ему приходится добывать хлеб насущный, изо дня в день рискуя попасть под копыта или под колеса… Монк разозлился, поймав себя на столь сентиментальной мысли. Решив ни на что больше не отвлекаться, он расправил плечи и вошел в дом. Привратник стоял у дверей своей каморки.
— Да, сэр? — вежливо осведомился он, перегораживая дорогу Монку.
— Гримвейд? — спросил тот.
— Слушаю вас, сэр. — Привратник был удивлен и озадачен. — Прошу прощения, но я не могу припомнить вашего лица… — Он замолчал, ожидая объяснений. Потом взглянул на Ивэна и все понял.
— Полиция, — коротко пояснил Монк. — Мы бы хотели заглянуть в комнаты покойного майора Грея. Ключ при вас?
— О да, сэр, мы туда и не заходим. Комнаты заперты с тех пор, как там побывал мистер Лэмб.
— Хорошо, благодарю вас.
Монк хотел предъявить бумаги, но привратнику было достаточно присутствия Ивэна. Он скрылся в своей каморке и вернулся с ключами.
По лестнице полицейские поднимались в скорбном молчании. Монка даже посетило на секунду неприятное чувство — ему представилось, что в комнате наверху до сих пор лежит труп Джосселина Грея.
В раздражении он отбросил эту мысль. Так и до ночных кошмаров дожить недолго!
— Мы на месте, сэр. — С ключом, взятым у привратника, Ивэн остановился у двери. — Конечно, есть еще и черный ход, через кухню. Им пользуются слуги и посыльные.
Монк собрался с мыслями.
— А мимо привратника проскользнуть нельзя?
— Вряд ли, сэр. Какой смысл держать привратника, если в дом можно проникнуть другим путем? Тогда бы жильцам не было покоя от торговцев и нищих. — Лицо Ивэна на секунду стало язвительным. — Или от кредиторов.
— Совершенно верно, — саркастически ответил Монк.
Ивэн отомкнул дверь. В движениях его чувствовалось напряжение, словно ему не хотелось снова оказаться на месте зверского преступления. Или, может быть. Монк непроизвольно приписывал молодому коллеге свои собственные фантазии?
Прихожая в точности соответствовала описанию Ивэна: чистенькая, белая, аккуратная. Монк увидел и стойку для зонтов и тростей, и маленький стол для визитных карточек. Ивэн уже открывал дверь в комнату.
Монк вошел вслед за ним. Трудно сказать, что он собирался там увидеть, но мышцы его также были напряжены, словно в ожидании нападения.
Обстановка была изящной, если не сказать роскошной, но, не подсвеченная газовыми рожками и отблесками огня в камине, могла показаться поначалу вполне заурядной. Безукоризненная отделка стен, прекрасная мебель, но на полированном дереве шифоньера, на бюро и на ковре — везде слой пыли. Взгляд Монка непроизвольно обратился сначала к окну, затем обвел комнату: вычурный стол, японская ваза, книжная полка красного дерева и, наконец, перевернутое тяжелое кресло и лежащий ножками вверх сломанный стол, точное подобие первого. Атласная обивка прорвалась, обнажив бледное дерево.
Потом он заметил пятна на полу. Они были невелики, но Монка поразил цвет — темный, почти черный. Должно быть, в момент наибольшей потери крови Грей находился именно здесь. Монк перевел взгляд на ковер, в узор которого въелись разводы запекшейся крови. На дальней стене висела покосившаяся картина. Он подошел и, внимательно осмотрев ее, отметил, что штукатурка рядом повреждена. Сама картина представляла собой безвкусную акварель с изображением Неаполитанского залива и конуса Везувия на заднем плане.
— Драка, надо полагать, была серьезная, — тихо заметил Монк.
— Да, сэр, — согласился Ивэн. Он стоял в центре комнаты, словно не зная, что ему делать. — Руки и плечи покойного были в синяках, а костяшки пальцев ободраны.
Монк хмуро взглянул на него.
— Я не помню, чтобы врач писал о синяках.
— Там было сказано «следы борьбы», сэр. — Ивэн оглядел комнату. — На кресле тоже кровь. — Он указал на перевернутое кресло. — Покойный лежал в нем, а голова свешивалась на пол. Мы ищем жестокого человека, сэр, — добавил он, чуть заметно вздрогнув.
— Да. — Монк огляделся, словно пытаясь представить в подробностях, что произошло в этой комнате шесть недель назад: удары, мечущиеся тени, треск мебели, звон стекла. Внезапно картина убийства предстала перед ним настолько явно, что Монка буквально захлестнуло волной ненависти и страха. Что же здесь творилось, если от этих стен до сих пор веет ужасом!
Он повернулся и вышел, едва не споткнувшись о порог. Скорее на улицу, к привычному шуму толпы, на свежий воздух! Он даже не оглянулся, чтобы убедиться, следует ли за ним Ивэн.
Глава 3
В себя Монк пришел в себя только на улице. Усилием воли подавил дрожь и тошноту. Дотронувшись до щеки, почувствовал, что она влажная, и лишь тогда обратил внимание на косой, попадающий на лицо дождь.
Он оглянулся на Ивэна. Тот был смущен, задумчив, но не более того. Если там, в комнате, он и почувствовал незримое присутствие жертвы и убийцы, то ничем себя не выдал.
— Жестокий человек, — непослушными губами повторил Монк недавние слова своего помощника.
— Да, сэр, — серьезно отозвался Ивэн. Хотел еще что-то добавить, но передумал. — С чего вы собираетесь начать, сэр? — спросил он.
Прежде чем ответить, Монк какое-то время размышлял. Они шли по Даути-стрит в сторону Гилфорд-стрит.
— Перепроверить показания свидетелей, — отозвался он наконец, останавливаясь на краю тротуара, чтобы пропустить экипаж. — Ничего другого я пока не вижу. Начнем с наименее перспективных. Кстати, метельщик — на месте. — Монк указал на мальчишку, сметающего в совок конский помет. — Это тот самый?
— Думаю, да, сэр. Отсюда лица не разглядишь…
Действительно, лицо мальчишки было покрыто грязью и ссадинами, свидетельствующими об опасности его профессии. Кроме того, дождь заставил его нахлобучить на голову огромную матерчатую кепку.
Ивэн и Монк сошли на мостовую и направились к пареньку.
— Он? — спросил Монк, когда они подошли поближе.
Ивэн кивнул.
Монк полез в карман за монетой. Выбрав два пенса, он протянул их метельщику.
