я на них очень легко покупаюсь — сразу хочется проверить тебя в деле.
Фраза прозвучала довольно двусмысленно, и меня пронзила очередная волнительная дрожь. Или я просто хотела видеть во всех его словах и жестах намеки и подтекст?
Вечер был уютным. Мы больше не поднимали тему Алены, и уже казалось, что ее вообще не существует. Михаил рассказывал про Италию, а я завороженно слушала. Я поделилась нашей городской легендой про пропавшую на горе девушку, которую якобы видели там спустя несколько лет — она искала дорогу и была одета совсем не по сезону. Он не стал высмеивать историю, как это делают некоторые, а наоборот, поддержал тему.
Вместо ресторана мы выбрали уличное кафе с шашлыками — мимо этого запаха было невозможно пройти. И как бы мне не хотелось заканчивать этот вечер, неожиданно я поняла, что мы уже стоим около входа в отель.
— Ну что, спокойной ночи? — спросил Михаил, посмотрев на часы. — Второй час… Неплохо мы загулялись.
— Да? А спать совсем не хочется… — я боролась с выбором и пыталась тянуть время, в страхе ошибиться.
«Просто отпустить его или предложить зайти? Не хочу уходить, не хочу прощаться. Но если предложу — если он откажет? Если я перейду черту? Если он плохо на это отреагирует?»
— Ты о чем-то задумалась?
— Я? Да… Нет, просто… Не хочешь еще немного посидеть? У меня есть пара бутылочек вина.
Секундное ожидание обдавало бурей эмоций — хотелось отмотать время назад и отказаться от вопроса, казалось, что я горю на кострище под его взглядом, что в меня вот-вот ударит молния, а бежать некуда, что я стою голая посреди центральной площади во время городского праздника…
— Я тоже как-то совсем не хочу спать, — наконец выдал он.
Взрыв, стая бабочек, поднимающая меня от земли, онемение в руках. На мгновение я даже потерялась, как дойти до собственной двери.
Я уже забыла, как это — когда ведешь мужчину к себе домой. Когда договариваетесь на кино, вино или домино, но оба понимаете, что не будете заниматься ничем из перечисленного. Это приятное волнение от ожидания, неизвестности и новизны. Ноги подкашивались.
Найдя ориентир, я стала разворачиваться, но Михаил поймал меня за рукав, развернул к себе, и мои губы почувствовали тепло. Его руки обхватили мою талию, и он стал двигаться на меня так, что рефлекторно мне пришлось отступить на пару шагов, пока спина не уперлась в стену.
Вначале он целовал осторожно, нежно, едва касаясь моих губ. Затем движения стали увереннее, пальцы сжали меня сильнее, язык раскрыл губы и заигрывающе коснулся моего языка.
— Прости, я не смог сдержаться, — прошептал он и, не дожидаясь моего ответа, снова слился с моими губами.
Тело будто неслось по центрифуге в парке развлечений. В голове не осталось мыслей, лишь желание и инстинкты. По телу разлилась волнующая сладость. Я слышала лишь его дыхание и собственное сердце — казалось, в ночной тишине его слышит вся улица. Кровь разогналась так, что норовила вскипятиться. Мои пальцы нырнули под его футболку и проскользили по горячей коже. Хотелось изучить каждый кусочек его тела — нырять выше, ниже, чувствовать сильнее.
Он остановился и замер над моим лицом.
— Ты все еще готова меня пригласить?
— Да, — хрипло выдала я, и на дрожащих ногах пошла к двери.
Как только дверь захлопнулась, он резко скинул с меня пальто, оставаясь за спиной, аккуратно схватил меня одной рукой за бедро, второй за шею и подтянул к себе, слегка запрокидывая голову назад. Шею обожгло поцелуем. Снова и снова. Под огонь попало плечо, пламя скользнуло обратно по шее и облизало ухо. Обе его руки оказались на моей талии и скользнули вниз живота, затем поднялись вверх и накрыли грудь, страстно сжимая ее.
Я подумала, что мы застоялись на пороге, взяла его за руку и протащила немного вглубь дома. Идти до спальни уже не хотелось, не терпелось, было неважно. Неважным было абсолютно все — нижнее белье не из комплекта, трехдневная небритость на ногах и годовое отсутствие практики. Потому что мы хотели друг друга, и теперь я была в этом уверенна.
Я запрыгнула на свой рабочий стол и подтянула его к себе, сразу избавляя от футболки.
По его груди пробежали полосы блеклого света фонаря, пробивающиеся через жалюзи. Мои руки не удержались и погладили ее, слегка царапая. Он прижал меня к себе, утопив в поцелуе, а затем снял с меня кофту.
Его пальцы осторожно, едва касаясь кожи, опустили лямки лифа, проскользнули по плечам, ключицам, медленно, выжидающе, прошлись кончиками по линии чашек и плавно занырнули внутрь, высвобождая грудь. Руки жадно обняли ее, поласкали взбудоражившее соски, и только после этого расстегнули петли и скинули лиф на пол.
Я попыталась разобраться с его ремнем, но он мне не давался — слишком давно я не снимала с мужчин штаны. Михаил не стал меня мучить и сделал все сам — сначала раздел себя, потом меня. До конца.
Между нами уже не было ни нитки, ни скромности, ни сомнений. Я начала ласкать его, с восторгом ощущая, что он уже готов.
Мои руки нырнули в выдвижной ящик стола и нащупали плоский квадрат.
— Это тебе, — я протянула ему упаковку, сверкнувшую в глухом свете, и он молча принял ее.
Через пару мгновений его рука взяла меня за задницу и резко пододвинула к себе, а затем он, наконец, вошел в меня. Без наглости и резкости. Заботливо, осторожно, словно пытаясь прочувствовать каждую первую секунду наслаждения.
Из меня вырвался стон. Всепоглощающие вибрации удовольствия разлились по телу. Я сжала в пальцах его сочную ягодицу, которая ритмично сокращалась под моими пальцами. Он одной рукой держал меня за талию, а второй за волосы, слегка потягивая голову в сторону и то целуя, то аккуратно покусывая шею, то переходя на губы.
Тело стало топиться, будто шоколад на солнце, и я больше не могла удерживать себя на руках. Все стало слишком слабым, и я легла на спину, вцепившись пальцами в верхний край стола. Он схватил меня за бедра, поднял ноги и развел их в сторону, наращивая обороты.
Иногда его пальцы с силой сжимали мои ноги, но эта боль не вызывала дискомфорта, а только усиливала желание. Она будто отражала силу того, насколько мы хотели друг друга. И я хотела чувствовать ее. Хотела чувствовать весь спектр его прикосновений, потому что до конца не верила, что это все происходит в реальности.
Он вдруг остановился, подтянул к себе за талию,
