отправилась на кухню выпить чаю и пожелать хозяевам спокойной ночи. И ровно на том месте, где она подслушала разговор братьев о поездке в Стамбул, она замерла, услышав:
– …Сегодня утром в районе Якиманки на Шаболовке, адрес я тебе скину, произошло убийство некоего… Его застрелили выстрелом в дверной глазок… Следователя, который будет вести это дело, зовут Никита Семенович Дмитриев. Ты с ним знаком?
Так. Отлично. Вот новость так новость – кажется, Борис возвращается к жизни! Новое дело? Просто замечательно! А раз так, значит, он будет занят… станет пропадать в Москве, работать, и тогда обстановка в доме переменится, все вокруг взбодрятся! Одно дело, когда он от безделья не знает, куда себя деть, и просто валяется в постели, и тут ему под бок ляжет маленькая Вероника, которой он с легкостью воспользуется, чтобы убить время, другое – работа!
Женя даже чаевничать раздумала и вернулась к себе. Подготовилась ко сну, надела пижаму, постелила постель, легла, но сна не было. Она долго лежала с открытыми глазами, пытаясь понять, что же ее так взбудоражило, пока не поняла: чтобы окончательно успокоиться, ей просто необходимо проверить, где сейчас находится Вероника. И если у себя, если спит, тогда все в порядке. Если же нет…
Вероники в комнате не было. Постель была пуста. Всхлипывая, Женя спустилась по лестнице, остановилась возле двери в спальню Бориса. Замерла. Она слышала голоса, но разобрать слова было невозможно. В основном говорил Борис. Потом вдруг послышались быстрые шаги, дверь распахнулась, и прямо на Женю, не успевшую отбежать или спрятаться за колонну или стеклянную витрину (которую так еще пока и не заполнили красивыми вещицами, как это было при прежних хозяевах), налетела Вероника. От удивления она даже вскрикнула:
– Женя?! Ты чего здесь делаешь?
Она сделала это нарочно громко, чтобы ее услышал Борис.
– Это я должна тебя спросить, что ты здесь делаешь? – попыталась спокойно и с достоинством ответить Женя. – Кажется, я уложила тебя спать.
Стараясь оправдать свое присутствие здесь в этот час, она, постучавшись в приоткрытую дверь, чтобы только войти и увидеть самой Бориса, где он и что делает, в каком виде, не дождавшись ответа, с порога спросила не менее громко, чем Вероника:
– Борис, вы позвонили Леше? Когда он будет расчищать дорогу? Мне же завтра в Москву…
Борис сидел на постели спиной к двери, бедра его были прикрыты простыней. Голая спина была освещена ночной лампой с оранжевым абажуром. И это было так больно видеть! Значит, вон чем они занимались здесь? Вероника права, мужчины… они такие, ни один не откажется от удовольствия… И ведь они даже не знакомы! Посторонняя! Как же они неразборчивы! И не боятся подцепить какую-нибудь заразу!
Борис повернулся на ее голос и развел руками, как бы извиняясь за свой вид и за все то, о чем она могла догадаться.
– Я позвонил, барышня. Все в порядке. Все в силе, если вы о покупках. Вот только врываться ко мне за полночь, чтобы спросить о тракторе, не следовало. Вам что-нибудь известно о понятии личное пространство?
Сгорая от стыда, Женя бросилась вон, подальше отсюда, и пришла в себя уже на кухне. Там, понятное дело, никого не было. Да и с Вероникой, пока бежала, она не столкнулась, видимо, та тоже быстро скрылась у себя. Включив свет и не зная, чем себя занять, она открыла холодильник, достала оттуда контейнеры с салатом, куриными котлетами и набросилась на еду. Какой ужас! Как стыдно! И зачем она потащилась к Борису? Зачем? Разве ей не все равно… там Вероника или нет? Какое ей вообще дело до личной жизни хозяев? Она просто домработница! Но тогда из-за чего ей так больно? Если бы, к примеру, она застала Веронику, выходящую из спальни Петра, то ничего бы не почувствовала. Разве что улыбнулась. Ей-то какое дело? Но почему же тогда ее так тревожит личная жизнь Бориса? Того самого Бориса, самого грубого из всех мужчин, каких ей приходилось видеть в жизни? Разве это не он постоянно намекает, что платит ей слишком много и что был бы не прочь совсем избавиться от нее? Ведь это только он смеет грубить ей напропалую, дразнить ее, обзывать. Он до сих пор не зовет ее по имени, а иронично обращается как к чужой – барышня! И в редких случаях как бы вспоминает ее имя.
Ей так хотелось позвонить Антонине, чтобы поделиться бедой, рассказать о появлении в доме проходимки, что она даже взяла в руки телефон. Но потом передумала. Ночные звонки – они такие опасные, тревожные. Тоня еще подумает, что случилось что-то ужасное и непоправимое.
А что может быть непоправимее смерти? Где там кого-то убили? Кажется, сегодня утром, то есть уже вчера, на Шаболовке. Кого-то застрелили выстрелом в дверной глазок… Фамилию убитого или убитой она не расслышала. А вот следователя зовут Никита Семенович Дмитриев. Эта фамилия прочно впечаталась в память.
Послышался шорох, Женя повернулась и увидела Веронику. Кутаясь в длинный свитер, она стояла и жалобно смотрела на нее.
– Я есть хочу.
Женя машинально придвинула к краю стола контейнер с котлетами.
6
16 декабря 2021 г.
Задача, которую поставил перед ним Борис Михайлович Бронников, оказалась не так проста. В сущности, если было бы все просто, то не стал бы он беспокоить Реброва.
Информация была обрушена на него с какой-то даже беспощадностью, мол, как хочешь, так и разбирайся, договаривайся. И вот теперь он сидел в кабинете перед бокалом с остывшим чаем и не знал, с чего начинать действовать.
Ситуация заключалась в следующем. Погиб клиент Бронникова – Николай Врадий. Дело, которым занимался адвокат, было простым: подготовить документы к разводу Николая с его женой Ольгой. Что и было, собственно говоря, сделано. После развода Ольга осталась одна, Николай же женился на юной девушке Наде. Так уж случилось, что, находясь в депрессии, Ольга обратилась за помощью не к психиатру или психологу, что было бы естественным, а к Бронникову. После того, как с его подачи, по ее мнению, Николай согласился оставить ей квартиру, машину и содержать ее, она прониклась к Борису Михайловичу чувством благодарности. Лишь ему, единственному из всего ее окружения, она могла доверить чувства и мысли, ведь он был в курсе ее разрушившейся личной жизни. Поначалу она обмолвилась о том, что ей неплохо было
