Книга Легенды рябинового леса - Оливия Вильденштейн

— Ты не знаешь, где я могу её найти? — спросила Айлен.

— Может быть, в Тимбукту.

— Тимбукту? Зачем ей туда идти?

— Я сказала «Тимбукту» так, как могла бы сказать «Багамы». Она никогда не говорит мне, куда едет. Никогда не приглашает меня с собой.

— Это потому, что она пытается познакомиться с мужчиной, дорогая, и она не думает, что брать с собой дочь — это очень здорово.

— Значит, по сути, мама — секс-туристка средних лет? Это просто здорово.

— Нет. Это не…

Фейт повернулась спиной и достала ключи. Ничуть не смутившись, моя тётя обошла её и положила руку ей на плечо. Хотя она и не оттолкнула Айлен, спина Фейт напряглась.

— Дорогая, это прозвучало неправильно.

— Ты думаешь?

— Я просто подожду в машине, — сказала я им.

В моей жизни было достаточно драмы; мне действительно не нужно было добавлять что-то ещё. Плюс Фейт была силой, с которой приходилось считаться, если она думала, что ты подслушиваешь или вмешиваешься. Я была там, сделала это — однажды я спасла её от того, что она подавилась куском мяса. Вместо того чтобы поблагодарить меня, она обвинила меня в том, что из-за меня у неё на ребрах синяк. Маленькая, злая часть меня сожалела о том, что вмешалась в Мать-Природу. Неужели это сделало меня ужасным человеком? Возможно. Более ужасной, чем Фейт? Скорее всего, нет.

Я вернулась в «Хонду» и открыла пакет с новой сим-картой и телефоном, которые купила Каджике. Когда я включила телефон и сунула карточку внутрь, в сумке Айлен что-то звякнуло. Я вообразила, что это одна из её дочерей пытается дозвониться до неё. Когда он снова зазвонил, я положила телефон охотника себе на колени и достала телефон Айлен.

Что, если Стелла была тем человеком, который писал моей тёте?

Вряд ли. Это была одна из подруг моей тёти. Она прислала свою фотографию с огромной подписью «маргарита»: «Боже, это бомба из всех текиловых бомб». Мой палец, должно быть, коснулся экрана, потому что мне было предложено ввести шестизначный код доступа Айлен. Любопытно посмотреть, насколько хорошо разбирается в безопасности моя тётя, и я ввела день её рождения. Сюрприз, сюрприз, это был её пароль.

Это привело меня прямо к их теме сообщений. Я уже собиралась выключить телефон, когда увидела фотографию, которую она сделала с Эйсом в верхней части темы. Я была удивлена, что он появился на фотографии. Эйс не вампир, напомнила я себе. Он не нежить. Он даже не был мёртв. Я задавалась вопросом, появится ли Каджика на фотографии. Эта мысль пробрала меня до глубины души.

Я сосредоточилась на картинке. Эйс не светился. Примечание для себя: волшебный огонь не появляется на снимке. Я взглянула в пассажирское окно. Фейт и Айлен всё ещё разговаривали. Судя по напряжению, исказившему черты лица Айлен, я вообразила, что Фейт перечисляет все ужасные поступки Стеллы. И снова я почувствовала укол жалости к своему заклятому врагу. Моя мать была такой, какой должна быть мать: заботливой, щедрой, честной, отзывчивой.

Голос Фейт стал громче. Она что-то крикнула тёте. Что-то про непонимание. Айлен попятилась. Я сунула телефон обратно в её сумку как раз в тот момент, когда она распахнула дверцу машины.

— Так что же твои друзья подумали о той фотографии, которую ты сделала с Эйсом? — спросила я, чтобы отвлечь её от мыслей о Фейт.

Она фыркнула, пристегиваясь ремнём безопасности.

— Они завидовали, что я познакомилась с ним. Он редко позирует для фотографий, — проворчала она. Я знала, что её отсутствие волнения было связано только с её разговором с Фейт и никак не связано с её фотосессией с Эйсом.

— Ты можешь показать её мне? — спросила я, отъезжая от тротуара.

Она кивнула. Её дыхание выровнялось. Она набрала свой код и вывела картинку.

— Тебе не следует указывать свой день рождения в качестве пароля, Айлен.

— Я знаю, но у меня такая дерьмовая память, что я могу забыть любой другой пароль.

Я взглянула на экран.

Она провела пальцем вправо, к следующей картинке.

— Я забыла послать тебе вот это! — это был снимок её и папы на озере. Должно быть, они сделали его, пока я была в Бостоне. Папа улыбался. Он мог бы подумать, что Айлен была проблемой, но, по крайней мере, она была приятной проблемой. Внезапно она вздохнула и начала печатать.

— Всё в порядке? — спросила я её.

— Сати хочет пойти в торговый центр со своими друзьями в эти выходные, но она не хочет, чтобы её сестра приходила. Что я должна делать?

Я ничего не сказала, потому что, во-первых, я не думала, что она действительно хотела моего совета, а во-вторых, я, честно говоря, не знала ответа.

— Мама часто жаловалась на меня? — спросила я вместо этого.

— Твоя мама слишком сильно любила тебя, чтобы жаловаться на тебя. Ты была её идеальным ребёнком.

Подобно тому, как один лист мяты может придать аромат кувшину с водой, любовь моей матери ко мне изменила её впечатление обо мне. Она думала, что я идеальна… Мама была слепой. Ослеплённой любовью.

Мы забрали сумки Айлен из дома, а затем отправились в аэропорт. Во время поездки Айлен рассказывала мне истории о них в детстве. Ну, когда Айлен была ребёнком, а мама — подростком. У них была разница в возрасте семь лет, так что самые ранние воспоминания Айлен начались, когда маме было тринадцать. Она рассказала мне о том, как у мамы впервые начались месячные. Как она завидовала. Поэтому мама дала ей макси-прокладку, и Айлен надела её.

— Нова была лучшей сестрой, — она смахнула слезу с глаз. — Знаешь, однажды она повела меня на вечеринку у костра на пляже. Она не должна была приводить меня, но у неё были обязанности няньки, а не хотела пропустить. Нова, должно быть, много выпила той ночью, потому что в какой-то момент она увидела, как Астра запирает пекарню, и спросила её, что она нанесла на свою кожу.

Я нахмурилась.

— Что она нанесла на свою кожу?

— Нова сказала, что она светилась.

Я сглотнула так быстро, что подавилась слюной, которая перешла в приступ кашля.

— Ты в порядке?

Я кивнула.

— Что сказала Астра?

— Она спросила Нову, сколько пива она выпила, — ухмыльнулась Айлен. — Нова так боялась, что Астра расскажет маме…

Когда я свернула на полосу «поцелуй и лети»,