Нет, Роза боялась самой себя. Боялась того, что таилось в ее душе.
А душа ее… Сейчас она представлялась Розе глубоким темным колодцем, наполненным неведомыми чувствами. И как только крышка этого колодца приподнимется — чувства хлынут наружу, мощные и неукротимые, хлынут, чтобы утопить, уничтожить ее, как уничтожили они когда-то ее бедную мать.
И тут Роза вновь вспомнила головокружительное и пьянящее ощущение, овладевшее ею там, во дворе, когда она впервые увидела Гуннара Олафсона. Гулкое биение сердца, дрожь в коленях и напряжение во всем теле…
«Нет-нет, ни в коем случае», — сказала она себе. Раньше с ней не случалось ничего подобного, и она не допустит, чтобы это случилось с ней сейчас.
Роза ненадолго остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. Прохладный воздух подействовал мгновенно — к ней снова вернулось здравомыслие. Да-да, надо поменьше думать об этом человеке. И как только ей в голову могла прийти такая нелепая мысль? Неужели она действительно сможет предаться любви с таким грубым… бессердечным… бессовестным… дикарем?
Отворив дверь своей комнаты, Роза сразу же заметила Констанс, сидевшую на широкой скамье. Служанка латала поношенную льняную сорочку, пытаясь хоть немного продлить срок ее службы. Розе была необходима новая одежда, но она считала, что не время заниматься гардеробом, когда ее люди отчаянно нуждались. И она в очередной раз подумала о том, что после сбора урожая у нее, может быть, появятся средства на удовлетворения самых насущных потребностей.
Тут Констанс подняла голову и внимательно посмотрела на свою молодую хозяйку.
— Говорили с наемниками, госпожа?
— Да. — Роза невольно отвела глаза. — Сэр Арно показал им, где находятся стойла для лошадей. Надеюсь, они откусят им головы.
Губы Констанс дрогнули в улыбке.
— О ком вы говорите? О лошадях или воинах?
— И о тех, и о других!
Констанс молча пожала плечами. Роза с подозрением посмотрела на служанку, выказывавшую столь непривычную для нее сдержанность.
— Может, вам стоит показать предводителю наемников его постель? — неожиданно спросила Констанс. — И надо бы принести ему бадью с водой для купания. Как думаете, госпожа, у нас есть подходящая ему по размеру? — При этих словах она ухмыльнулась.
— Сомневаюсь. — Роза нахмурилась. — Ну что, Констанс, повеселилась? Ты ведь его видела? Видела Гуннара Олафсона?
Женщина тут же оживилась. Расплывшись в улыбке, она воскликнула:
— Ох, видела, госпожа! Настоящий северный бог! Роза со вздохом покачала головой:
— Не очень-то он похож на бога. А если он действительно бог, то ужасно свирепый и кровожадный. Бесчувственное чудовище. У него нет ни сердца, ни души. Может, ты считаешь его новым претендентом на роль моего мужа? Если так, то ты очень ошибаешься.
Констанс с беспокойством поглядывала на свою молодую госпожу. Было совершенно ясно: что-то очень ее огорчило. Констанс не видела Розу в таком состоянии с того самого дня, как Эдрик приказал за воровство отрубить руку одному своему подданному (правда, это случилось после того, как он два раза отпускал мерзавца, взяв с него слово не красть).
— Но ведь он так хорош собой, — заметила служанка, отложив в сторону некогда изящную сорочку. — Разве может быть у такого красавца черная душа?
— Не знаю, — проговорила Роза. — Но мне действительно показалось, что он ужасный человек. Необыкновенно злобный и жестокий. А привлекательная внешность — это его единственное достоинство. — Усевшись рядом с Констанс, Роза вновь заговорила: — И знаешь, пришлось пообещать им по шесть марок. А ведь еще еда и постель! Дай Бог, чтобы они действительно стоили таких денег. Только, боюсь, они не доставят мне… нам ничего, кроме хлопот. — Поднявшись на ноги, Роза сняла с головы вуаль и удерживавший ее металлический обруч. Ее густые черные волосы были туго заплетены в косу, змеившуюся по спине, а пылавшее гневом лицо обрамляли непокорные блестящие завитки. — Теперь я очень жалею, что попросила сэра Арно найти этих людей.
— А где он их нашел?
— Не знаю… Сказал, что ему помог какой-то друг. Я положилась на него. О Господи, надо было заняться этим самостоятельно!
— Похоже, вы не в настроении, госпожа, — заметила Констанс.
— Просто я ужасно устала… — со вздохом пробормотала Роза. И она не лгала. У хозяйки замка действительно было множество дел и обязанностей. Ей приходилось сидеть в Большом зале и судить тех, кто преступил закон, а также тех, кто не платит ренту. Кроме того, она отправляла людей на работы и объясняла им, что именно они должны сделать. Если же в деревне случалось убийство, то именно она должны была вынести убийце смертный приговор или же пощадить его.
Но Роза обладала добрым сердцем, и это постоянно сказывалось на всех ее решениях и приказаниях. Именно поэтому обитатели Сомерфорда искренне ее полюбили — пусть даже она и была норманнской леди.
После смерти Эдрика ей было бы гораздо проще передать Сомерфорд-Мэнор под управление сэра Арно. Роза хотела так и поступить, но Констанс отговорила ее, убедив в том, что сэр Арно, не любивший саксов, не стал бы заботиться о них так, как Роза. Да, Арно был преданным рыцарем и гораздо лучше Розы разбирался в том, как управлять поместьем, но он никогда не сострадал англичанам. Разве оставил бы он яйца для заболевшего сына кузнеца? Разве принес бы побольше дров старику Эдварду, памятуя о его ревматизме?
Конечно, нет! Арно счел бы, что не стоит переводить яйца на больного ребенка, а старику Эдварду и вовсе лучше замерзнуть.
Возможно, Арно был прав, а она — нет. Но Роза не хотела так думать и не смогла бы жить в ладу с собой, если бы позволила Арно установить такие порядки в Сомерфорде. Поэтому она набралась смелости и перестала обращать внимание на голос разума — очень похожий на голос отца, — который говорил ей, что она не должна брать власть в свои руки. Роза удержалась от соблазна передать бразды правления сэру Арно и настояла на том, чтобы все решения, принимаемые ранее Эдриком, принимались теперь ею единолично. Сомерфорд-Мэнор принадлежал теперь ей, и она постарается — насколько это возможно — оберегать его и живущих в нем людей.
— Мы все устали, госпожа, — ответила Констанс. — Но на том свете отдохнем и отоспимся. А если хотите отделаться от этого наемника, то поезжайте сейчас к леди Лили. Она всегда вас поддерживала. Вы ей нравитесь, и она вам обрадуется.
— У леди Лили немало своих забот, Констанс. Она носит под сердцем второго ребенка и неважно себя чувствует. Да и сын еще слишком мал.
— Да, верно, — закивала старуха — Радульф — ненасытный муж.
Роза нахмурилась и пробормотала:
— Но она могла бы сказать ему «нет».
Наивность молодой госпожи вызвала у Констанс улыбку.
— Именно так вы говорили Эдрику? Уверена, он смиренно уходил, оставляя вас в одиночестве. Ох, госпожа, не понимаете вы мужчин. Будь у вас молодой сильный муж, которого вы желаете, вам тоже не удалось бы сказать «нет».
