всех поздравил с новым годом.
– Нутип того. И главное, всем говори: «Мы с вами свяжемся». А то какой кастинг без «мы с вами свяжемся»?
– Ну да, только разве это не режиссер говорит?
– Необязательно.
Мы сидели с Марком в креслах, мол, мы такие крутые. На самом деле в комнате просто больше не было мебели. Мы все вытащили, чтобы освободить пространство. Не знал даже, что моя комната настолько просторная, хоть сдавай свободный угол. Я повязал шарфик – решил соответствовать образу режиссера. Светило солнце. Пока еще светило. И это самое «пока» добавляло значимости нашему кастингу.
Марк поправил капюшон, и мы начали.
Зашла девчонка, видимо, одна из оцененных Саней. Это было понятно по тому, как нагло он пялился на нее и причмокивал. Ну и вкус у товарища, он все больше и больше удивлял меня. Нет, она не уродина, но и не красавица, обычная девчонка, скуластая и с совершенно плоской грудью. Вот это самое печальное. Просто не понимаю, как можно втюриться в девчонку с нулевым размером? К тому же у нее широченные плечи, как у пловчихи (может, она и была пловчихой?), хреново смотрится. Новиков же прямо глаз оторвать не мог, наверное, у товарища проблемы. Но хватит про это.
Марк сразу направил на нее камеру.
– Представьтесь, – пафосно сказал я.
– Катюха ее зовут! – ответил Саня.
– Товарищ кастинг-директор, вы ее адвокат?
– Да нет. Я че, кастинг-директор?
Я не ответил.
– Так вы у нас?.. – обратился я снова к пловчихе.
– Катя, – еле слышно ответила девчонка.
Что спрашивать дальше, я не знал. Ну просто она сразу не особо мне понравилась, и будь она хоть трижды Гурченко или Лиза Боярская, в наш проект ей дорога закрыта. Я кивнул Новикову, мол, начинай. Тот не понял, закивал головой в ответ, мол, че надо? Тогда я стал водить рукой по воображаемой карте с прогнозом погоды.
– А-а-а-а, – хлопнул по лбу себя Саня. – Катюха!
Пловчиха испуганно вздрогнула.
– Актерская задача такая, – продолжал кастинг-директор, – представь, что ты ведешь по телеку прогноз погоды. Представила?
Катюха напряглась. Она моргала, переводя взгляд с Сани на Марка, с Марка на меня, а с меня снова на Саню, и молчала.
– Ну и? – не выдержал Новиков.
– Сейчас, – пролепетала пловчиха и вдруг рванулась вперед, заметалась по комнате и наконец вылетела пулей за дверь.
Мы переглянулись и дружно пожали плечами.
– Мы тебе перезвоним! – вспомнив, высунулся в коридор Новиков и крикнул ей вслед.
– Че скажешь? – обратился я к Марку.
– Да че-то беспонтово в кадре смотрится.
– Мне тоже не понравилась.
– А по-моему, нормальная деваха! – возразил Саня.
– А по-моему, ты фиговый кастинг-директор!
– Че это я фиговый кастинг-директор? – обиделся товарищ.
– Не фиг прохлаждаться. Зови следующего! – И я зачеркнул единичку в списке кастингующихся.
Но в комнату снова зашла девушка. На этот раз симпатичная. Рыженькая, с веснушками. Такие мне нравятся. Саня и на нее уставился, как ботан на новую энциклопедию, значит, у него, действительно, проблемы. Поставь перед ним резиновую женщину, он и ее изнасилует своим похотливым взглядом.
Рыженькая медленно намотала на палец длиннющие волосы и улыбнулась. Видимо, дома репетировала, и, видимо, неплохо репетировала, вышло чертовски сексуально. Я чуть не захлебнулся слюнями. В голове с бешеной скоростью завертелись картинки.
№ 1. Рыженькая на пляже. Она натирает кремом свои офигительные гладкие ноги, ложится на топчан, и ее упругая грудь просвечивает сквозь купальник.
№ 2. Рыженькая в душе. Тонкие струи воды падают на ее лицо и торопливо стекают по всем изгибам ее обалденного тела. Рыженькая поднимает голову и в рапиде крутит ею, огромные капли разлетаются в разные стороны с ее кудрявых волос.
№ 3. Рыженькая на автомойке. У нее обтягивающая прозрачная майка и джинсовые шортики, заканчивающиеся на уровне ягодиц. В руках губка. Рыженькая наклоняется к ведру с водой и топит в нем губку. Камера медленно поднимается по ее ногам, замирает на шортах и плавно отъезжает назад.
Так, стоп! Какая автомойка? Какая-то порнуха получается. Не у одного Новикова проблемы. Я посмотрел на Марка, он тоже лыбился, как ненормальный, того и гляди челюсть упадет и вывалится километровый язык, как у волчары в америкосских мультиках.
– Меня зовут Снежана! – сказала Рыженькая.
Все трое мы потянулись к ширинкам. У наших ушей была своя интерпретация ее слов: «Возьми меня!»
– Выйдите в коридор! – крикнул я.
Я хотел выгнать пацанов и остаться с Рыженькой наедине, но они не поняли этого. Зато Рыженькая приняла на свой счет.
– Чего? – скривилась она.
И ее «чего?», и неожиданно пропавшая сексапильность меня отрезвили. Я вдруг понял, что в коридор должна выйти именно она.
– Нам надо посовещаться! – сказаля и кивнул в сторону двери.
– Хм…
Рыженькая вышла в коридор, виляя задом, как «Лада-Калина» со сломанными амортизаторами. Пацаны накинулись на меня.
– Ты че, с дуба рухнул? На фига ты ее в коридор отправил?
– Тихо, пацаны! Не орите! Я тут режиссер! Я командую!
– Она в кадре смотрится круче Эйфелевой башни!
– Вот именно! Она слишком крутая!
– Так это же круто! По-любому кучу зрителей наберем.
– Да блин, как вы не понимаете? С ней только порнуху снимать! На нее смотришь, жить хочется и секса, а у нас серьезное кино про то, что всем кирдык скоро.
– Так вот пусть все и порадуются перед кирдыком!
– Угу, все порадуются, только фиг нам кто «Пальмовую ветвь» с ней даст.
– Это почему?
– Да потому! Ты много красивых актрис знаешь, которым награды в Каннах дали?
– Да я вообще ни одной актрисы не знаю, которой в Каннах дали че-нибудь. Я не смотрю награждение.
– Вот и заткнись!
– А на фига нам эта пальмовая ветвь? – спросил Марк.
– У Сани мечта такая. Вон, полку видишь?
– Вижу.
– Вот он и решил, что его полка жить не сможет без этой пальмовой ветви.
– Фигасе.
– Так, все. Хорош! – вскипел я. – Я режиссер и я решаю! Она офигенная, но не для этого фильма! Ясно вам?
– Ясно… – проворчали оператор с кастинг-директором.
– Иди, скажи ей, что мы перезвоним!
– На фига?
– Саня!
– Не пойду я! Сам иди и скажи, раз такой умный.
И отвернулся, обидели, мол, его. И Марк отвернулся. Поддержал товарища. Будто мне легко отказать такой девчонке. У меня, может, никогда в жизни, то есть в последние месяцы жизни, такой не будет, она даже смотреть в мою сторону не будет, но мечта, блин, дороже. Дороже, блин…
Я высунул голову в коридор.
– Снежана, спасибо! Мы вам перезвоним.
– Перезвоните? – завизжала Рыженькая! – Вы что, совсем охренели? Вы меня посылаете?
– Почему посылаете? Ниче не посылаем, я же сказал, мы вам перезвоним.
