— Нас? — она поморщилась так явно, что я это разглядел. — Не слишком ли высоко себя ставишь? Ты офицер Генерального штаба?
— Нет. Я просто названый брат госпожи Солор и офицер для особых поручений. Ну как — стою того, чтоб со мной немного поговорить?
— Уж не ты ли надеешься получить меня себе в жёны?
— Избави боже. Я женат. А вот кому-то из моих друзей такая возможность была бы, как понимаю, не лишней.
— То есть ты столь усердно болеешь за кого-то из своих низкорожденных друзей?
— Допустим. Хочу обеспечить им их будущую супругу в полном здравии, без травм и не напуганную до полусмерти.
— Ты говоришь о том, что признаёшь за женщиной право на мнение и характер, а теперь предполагаешь, будто ночная прогулка по лесу и пара упавших на голову шишек способны напугать до полусмерти?
— Я намекал на разгулявшихся мародёров. Человеческая изобретательность по части изуверств способна даже крепкого мужика напугать до смерти. Так что особенности пола тут ни при чём.
— Ты так свято веришь в наличие тут мародёров — на чём зиждется таковая уверенность?
— На опыте моего народа. Он пережил не одну гражданскую войну.
— И я должна тебе верить?
— Верить не должна. И вообще ничего не должна. Я призываю госпожу включить здравый смысл и подождать меня на том берегу.
Девушка надменно вскинула голову, будто порыв ветра махом перенёс её в парадные одежды и церемониальные залы императорского дворца, так что теперь надо было соответствовать ситуации.
— Нет, твои аргументы меня не убедили. — И бросилась прочь от края пропасти, а через минуту просто пропала в зелени.
Ну ладно… Стащив шлем и подшлемник, я поскрёб затылок. Она пешком, далеко не уйдёт. Надо только побыстрее и побойчее перебраться через ущелье. И надеяться, что глупышка, категорически отказывающаяся верить в существование мародёров и бандитов, не вляпается в их оживлённую толпу. По крайней мере, не до того, как я её настигну.
Наибольшее затруднение создавали доспехи. Поколебавшись, я отстегнул наплечники, стащил латный пояс, дополнительно защищавший живот, решил не брать с собой сумку, только фляжку прихватил да аптечку. А всё остальное так и бросил рядом с ящерами. Ничего, мои скоро подоспеют, подберут шмотки и ящерок обиходят.
Даже со своей выучкой и практикой, натасканный и имеющий опыт карабкаться, цепляться и пролезать во всякие щели, я потратил немало сил и времени, чтоб сперва спуститься, а потом забраться по без малого отвесной скале. К тому же внизу оказался не просто ручеёк, а эдакое длинное болотце, то есть я в придачу ещё и выпачкался по пояс. Но что ж поделаешь…
Забравшись наверх, худо-бедно обтёрся листьями, причём уже на ходу. Теперь, когда девчонка слезла с седла, выслеживать её стало намного труднее, ведь неочевидные следы я искать не умел. Облегчало ситуацию лишь то, что идти тут можно было лишь одним маршрутом, и раз уж она свернула направо, какое-то время ей поневоле пришлось держаться тропинки. Взяв с места в лёгкую рысь, я теперь уверенно и без напряжения держал темп, на что госпожа аристократка едва ли способна.
Только бы догнать раньше, чем она вляпается в неприятности. Или меня вляпает.
Потом пошёл ровный склон, поросший приземистым и относительно реденьким лесом — бежать удобно, но и делать это можно почти в любом направлении. Время от времени однообразие нарушал какой-нибудь неохватный ствол дерева, укоренившегося здесь, видимо, намного раньше, чем остальные (может, тут вырубки были или пожар, пощадивший несколько самых удачливых деревьев). Сперва у меня возникла мысль вскарабкаться на такое и оглядеть мир орлиным оком. Но потом по пути попалась уступчатая скала, поднимавшая лоб далеко над кронами редколесья, и я полез туда. Даже не до самого верха — чуть-чуть приподнять голову над зеленью мне казалось достаточным.
Хорошо, что преследуемая девочка одета не в зелёное и не в бурое. Белое с красной отделкой платье должно очень хорошо выделяться на фоне леса.
Ага, не там ли мелькает её подол? Она здорово забрала влево. Ну ничего. Правда, вон там, судя по всему, заканчивается лес и начинается открытое пространство. Отсюда не разглядишь, что за пространство — поля ли, покосные луга, пустоши или огороды атейлерского посёлка? Надо ловить её до того, как окажется на околице. Против целого посёлка я, если что, не выстою.
Ради экономии времени пришлось рискнуть прыжком с большой высоты и после, благополучно приземлившись, хорошо так поднажать. Я нагнал Шехмин Ачейю уже на самой опушке леса. Девчонка, как оказалось, бегала быстро и выносливо, на зависть многим. Как изнеженная аристократка вообще умудрилась продержаться так долго? Догнав, я перехватил девицу за руку и только тут заметил, что мы не одни.
За опушкой начинался луг, не слишком большой, подпиравший плетни огородов. За огородами поднимались плодовые деревья и крыши домиков. Судя по всему, посёлок был не из маленьких. Здесь, на лужке, с косами в руках, хотя луг явно уже было окошен, торчали мужики. Немного. Человек десять. Заметив нас, они с любопытством повернулись в нашу сторону и приготовились наблюдать за неожиданным зрелищем.
— Госпоже не стоило бы дурить, — пропыхтел я, пытаясь ухватить Шехмин поудобнее и при этом ничего ей не помять. — Вот чего госпожа добивается? Глупо ведь… Глупо…
— Эй, мужики! — завопила вдруг девушка, отбиваясь от моих рук. — А у меня с собой драгоценности! И он хочет их отобрать!
— Ты дура, что ли? — охнул я, забыв обо всякой вежливости или там политкорректности.
Реакция селян оказалась именно такой, какую и следовало ожидать. Сперва они неуверенно переглянулись между собой. Потом, перехватив косы, целеустремлённо двинулись в нашу сторону.
Я нисколько не заблуждался в причинах их целеустремлённости. На нас двигались отнюдь не рыцари Граэленты, горящие намерением защитить чистую деву и её достояние от грязных лап налётчика, то бишь меня. Разлагающее влияние войны уже давно заставило обывателей думать только о собственной выгоде. Добыча, то есть юная аристократка с драгоценностями за пазухой, достанется победителю.
Причём, в какой-то миг, встретившись с нею глазами, я осознал, что девчонка понимает всё то же самое.
Мне поневоле пришлось отпустить её, мужики с косами уже были рядом и требовали своей доли внимания. Наверное, стоило попробовать сперва образумить их словесно. Но идея испарилась, не успев толком сформироваться. Я вынул меч.
Шехмин проявила неожиданную прыть, нырнула под тянущиеся к ней руки и, до неприличия высоко подхватив подол, порхнула в лес. Один из мужиков, бросив косу, неуклюже погнался за нею. Что-то подсказывает мне, что так он за нею долго прогоняется. Ну и хорошо. Не успеет сцапать, перепугать или искалечить — значит, половина проблемы решена. С крестьянами-то я уж как-нибудь разберусь. В мою сторону без церемоний махнули косой — лишнее свидетельство того, что времена изменились, и разговоры разговаривать бесполезно.
