ещё, что сегодня к хозяину какие-то шишки приехали церковные. Но этого не поняла. Разве шишки умеют ездить? И разве они бывают церковными?
Улыбку с лица эльфийки словно стёрли ластиком, черты лица ожесточились. Казалось, даже светящийся магический шар запульсировал сильнее.
— Давно твой отец ушёл?
— Ага.
— Чёрт. Мы наивные идиоты! Почему сразу к нам не пришла?!
Девочка, почувствовав неладное, крепче прижала к себе горшочек, на который намотала мутные бусины.
— А я сразу и пришла. Подслушивала просто.
Эльфийка отмахнулась и принялась сворачивать лежанку, впопыхах одеваться. К чему присоединился и Бай. Но его отвлекла маркиза, что подошла поближе и заговорщическим тоном произнесла:
— Я ещё кое-что знаю. Знаю, зачем вы приехали. Не за камешками из пещер.
— Ну и зачем же?
— Чтобы найти твоих родителей! Я видела их, они прям как ты, но чуточку больше. Губы тоже картошечные, а ушки даже длиннее, чем у воришки-эльфа. Мы часто с мальчиками великанов видим у горы, они гуляют рядом с дверкой.
Амарилль, застыв с приспущенными штанами, в одном сапоге и наполовину развязанной шерстяной котте, спросила:
— Какой дверкой?
— Сломанной какой-то и целиком из камня. Не открывается.
— И где она находится? — спросил уже Бай. — А то мне кажется, там в самом деле живут мои родители. Я ведь по ним очень и очень соскучился.
— Далековато она находится. Давай я на земельке нарисую?
— Вот, нарисуй лучше здесь, где ты «родителей» Бая видела. — Амарилль вытащила из вьюка карту и красный камешек, светящийся шар подлетел ближе к девочке. — Так будет точнее. Мелок можешь себе оставить. Твоя мама дома?
— Да, — ответила маркиза, занятая рисованием пути. — Смотрит, чтобы дяди спали. — Приподняла лицо от карты, зажмурившись от яркого света. — Вы не обидите ведь маму?
— Нет, — искренне сказал Бай, заправляющий гигантическое исподнее в гигантические штаны.
Эльфийка, уже полностью одетая, спросила:
— А ты ведь никому о нас не расскажешь?
— Нет. Но только если вы поклянётесь вернуться и сделать меня тролльей маркизой!
***
Коней вывел Бай, встав у будки, чтобы испуганный пёс не лаял, в это время будущая троллья маркиза открыла ворота и, следуя плану, пошла в дом, чтобы наигранно плакать и прятать горшок с джемом. Близнецы уже были готовы, их разбудила эльфийка, предварительно магически усыпив женщину. Выехать со двора удалось без труда, а вот уехать помешала встреча.
Они лицом к лицу столкнулись с выезжающим из-за угла отрядом конников. Благодаря свету от многочисленных факелов стало сразу видно, кто это. Церковная полиция в ослепительно сияющих в ночи нагрудниках во главе с десятником с подбитой мордой. А также дюжина незнакомцев зверской наружности, видимо, подмога местного сеньора.
— Стольких вряд ли перебью, но могу попытаться. — Филин послал воздушный поцелуй десятнику.
— Разворачивайте коней. Быстро, — тихо сказала Амарилль и тут же выкрикнула заклинание на незнакомом языке.
Казалось, резко наступило утро. Даже будучи спиной к свету, Бай чуть не ослеп. Загремело, затопали копыта, дико, жутко заржали кони и закричали скинутые ими люди. Село в один миг превратилось в какофонию собачьего лая. Обезумевший Дестриэ лишь каким-то чудом не сбросил Бая и поскакал в нужном направлении, хотя сам тролль после такой чудовищной вспышки видел только красно-синие пятна во тьме.
Зрение вернулось лишь на лесной опушке. Глаза болели. Бай направил Дестриэ за эльфийкой, над головой которой тускло светился миниатюрный шар. Филин и Дбалин ехали следом. В одно мгновение светящийся шар погас, а Амарилль покачнулась, наклонилась и выпала из седла в хвощёвый ковёр, чудом не застряв ногой в стремени.
Очаровательная гора и прекрасная дама
Амарилль очнулась, когда Бай протирал ей лицо смоченной в роднике тряпкой. Эльфийка закашлялась, оттолкнула от себя руку тролля и, не церемонясь, выхаркала сгусток крови, после чего вышмыгала два таких же поменьше. Ошалело уставилась на траву, обильно покрытую засохшими выделениями.
— Тебя рвало во сне. Мы повернули набок, чтобы не задохнулась. Вот, возьми, тут вода и то, что осталось от еды.
— Просто вода? — хрипло спросила эльфийка.
— Нет. Дбалин сварил с какими-то травами на костре.
Амарилль принюхалась к мутной жидкости в кожаном кубке. Одобрительно кивнула.
— Тысячелистник, крапива, бадан. А он молодец.
Эльфийка ещё раз отхаркнула сгусток — уже больше из слизи, чем крови — и приступила к еде. Жевала и проглатывала медленно, осторожно. Когда поняла, что боли нет, расслабилась. Иногда оглядывалась по сторонам. Сидели они у громадных корней выкорчеванного дуба, за которым отдыхали кони. Вокруг — лесная гуща, перемежающаяся жутким буреломом. Казалось, вдалеке звенит небольшой родник.
— А где?..
— Филин у урочища, через которое мы ехали, из леса наблюдает, нет ли преследователей. Дбалин возле той самой двери. Смотрит за троллями.
Эльфийка хотела задать ещё один вопрос, но Бай неожиданно обнял её. Амарилль в ответ нерешительно приобняла каменную руку, которая прикрывала чуть не всё её туловище.
— Мы думали, ты умрёшь.
— Боже, зачем так волноваться. Я всего лишь слегка переборщила с заклинанием, ну и отключилась ненадолго.
— Уже вечереет. Ты не приходила в себя целый день.
— И что? — возмущённо спросила эльфийка. — Очнулась же. Не надо драматизировать. Бывает, маги после такого умирают от кровоизлияния в мозг. Я, можно сказать, отделалась малой кровью. Буквально. И хватит меня обнимать. Пожалуйста. Смущаешь ведь.
Позади послышался отдалённый звук торопливых шагов и хруста веток. Шум нарастал. Перешагивая змееподобные корни, возник хмурый Филин. Однако же, заметив Амарилль в объятиях Бая, шутливым тоном сказал:
— Правильно, эльфийская морда, прячься от меня, иначе надеру зад за то, что так напугала, слетая с мерина!
— Я тоже рада тебя видеть, Филин. Мне снилось, как ты, будто ребёнок, плакал над моим трупом и…
— Не думал, что когда-нибудь скажу подобное, — мужчина прервал эльфийку на полуслове, — но давай позже поиграем во вражду, ушастик? Ходить можешь?
— Если меня отпустят — вполне.
— Тогда вставайте оба, хватайте коней и быстро уходим! Отряд движется в нашу сторону. Этот жопомордый десятник, словно псина, чует, куда идти.
— Спрячемся? — спросил Бай, помог Амарилль встать.
Филин уже вёл своего коня и жеребца брата вокруг поваленного дуба.
— Не смеши меня, какой — спрячемся?! Нас окружает бурелом, непроходимая стена. Нет, так-то вполне проходимая, но пока хоть на десять саженей проберёмся вглубь, полиция Трёхликого успеет раз десять нас поиметь. Идём к Дбалину. Следите, чтобы кони не шумели. Без обид, Бай, но встревоженные тролли — та ещё срань.
Бай пожал плечами. Амарилль, будто напоследок, громко и смачно отхаркнула кровавой слизью.
Шли, как казалось, тихо, придерживали коней. Недалеко изысканно гремел родник.
— Вас за версту слышно, —
