упора кран с горячей водой. Прохладные струи хлёстко били меня по лицу, отрезвляя, возвращая надежду и уверенность.
Я обожаю принимать душ, подолгу стоять под упругими струями, но не сегодня. Расходовать воду в чужом доме, мне было неловко. Поэтому помывшись наскоро не совсем ещё нагревшейся водой, без мочалки, я быстро вылезла и вытерлась насухо мягким полотенцем, чтобы не простудиться. Мне даже удалось не намочить волосы. Слишком длинные, долго пришлось бы сушить, а фена я здесь не увидела. Хотя, не исключено, что он находится в одном из многочисленных шкафчиков, в которые я тоже предпочитала не залазить.
Я ждала звонка от Димы. Не хватало определённости. Я до сих пор верила в то, что с Димиными родителями всё хорошо. Плохие мысли я отгоняла прочь.
Новая футболка оказалась не только длинной, но и очень широкой, габариты у нас с тёть Олей диаметрально противоположные. Пришлось частично заправить её в джинсы, как сейчас модно. Спускаясь вниз по лестнице, я ещё раз набрала номер Светланы Владимировны и, услышав заезженную фразу, тихо чертыхнулась.
С кухни доносились оживлённые голоса детей и умопомрачительные запахи. Желудок опять напомнил о себе болезненным спазмом. Самое время для обеда, а я ещё даже кофе не пила. Есть мне категорически не хотелось, а вот от кофейка, я бы не отказалась.
Внезапно телефон в моих руках ожил, заставив моё сердце замереть и пропустить удар, я впилась глазами в экран. Это был Завальский. Ну, наконец-то!
— Да, — тихо ответила я, так и не спустившись вниз до конца.
— Я в девятой городской больнице. Никому ни слова. Бери такси и приезжай. — Кладёт трубку, не дождавшись моего ответа.
Голос его был таким сжатым, глухим, просто жутким, что у меня кожа дыбом встала. Перед глазами резко потемнело и я вцепилась рукой в перила, чтобы ненароком не упасть. Уверенность в положительном исходе таяла на глазах. Я начинала верить в то, что произошло нечто нехорошее. И мне было очень страшно.
— Дочка, ты чего здесь прячешься? — мягко спросила меня тёть Оля, выходя в коридор и вытирая мокрые руки о передник. — Идём обедать, детвора уже начала.
Я растерялась. — Тёть Оль, я…, мне в город нужно! Срочно!
Брови хозяйки взметнулись вверх и, предупреждая её протест, я продолжила уже более уверенным голосом.
— Дима забыл у меня в сумке свой кошелёк со всеми документами. Растяпа! Только что позвонил и попросил срочно его привезти. Ни денег, ни документов! — потрясла я мобильным для убедительности. — Вы не могли бы заказать мне такси в город, пока я переоденусь?
— Хорошо, но это же так дорого… — растерялась женщина, — может, лучше на автобусе поедешь?
— Тёть Оль, времени нет! Мне быстро нужно.
4 глава
Кэт
Спустя десять минут я уже сидела на заднем сидении такси. Картинка за окном сливалась в одно неразборчивое пятно из-за застывших слёз, а я судорожно сжимала ледяными пальцами многострадальный мобильник в ожидании звонка. В мою версию с забытым кошельком поверили все, даже бдительные дети не уловили подвоха. А после того как тёть Оля объявила им о наличие вкусного пирога к чаю, так обо мне и вовсе больше никто не вспоминал.
Всё к лучшему. Не умею я врать. Да, и не люблю это делать, даже из необходимости. На раз палюсь.
Амир: «Помощь нужна? Могу приехать!» Так стыдно. Щёки мгновенно вспыхнули, ладони вспотели.
Кэтти: «Ещё ничего не известно. Будут новости, напишу. Спасибо тебе.»
Надеюсь, Димка всё-таки с ним поговорил и всё объяснил другу.
Дорога в город показалась мне безумно долгой, в отличие от полуденной. Хотя, я была в пути не более чем сорок минут.
Остановившись возле унылого серого здания больницы, я сразу заметила мрачную фигуру бывшего мужа. Он стоял на лестнице и смотрел прямо на меня. Я не возьмусь описать то, что увидела в его глазах. Это было страшно!
Расплатившись с таксистом, я направилась к нему на ватных ногах. Так и не застегнув пуховик, я шла нараспашку, не чувствуя холода, только грохот собственного сердца в голове, в ушах, во всём теле…. Ничего не соображая, я пробиралась к нему, врезаясь в прохожих, которых здесь было дикое множество, не прерывала зрительного контакта ни на секунду. Я как будто плыла против течения и цеплялась за его взгляд из последних сил, как за спасательный круг, боясь его отпустить. Иначе- топориком на дно. Паника.
Он так и стоял на лестнице, не шевелясь. Высокий, мрачный, тёмный, он держал меня крепче каната, крепче цепей, не давая упасть, притягивая к себе всё ближе и ближе. Подойдя к нему вплотную, я поднялась на ступень выше, чтобы стать с ним в один уровень. Дима наклонился и упёрся головой мне прямо в сердце. Просунул руки под пуховик и прижался ко мне так крепко, что рёбра начали жалобно трещать и, стало тяжело дышать. Сердце то замирало, то пускалось в сумасшедший галоп, учащая мой пульс. Я судорожно впилась пальцами в его волосы и не могла ни пошевелиться, ни слова вымолвить. Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем он нарушил тишину.
— Они в реанимации. Оба. — Прорычал он, сжимая меня ещё сильнее.
— У папы серьёзная черепно-мозговая травма и он до сих пор не приходил в сознание. А маму сейчас оперируют.
Я слышала, как тяжело ему даётся каждое слово. Он хрипел так, как будто ему вспороли глотку.
— Чч-то произошло? — еле выдавила я из себя, прочищая горло.
— Их сбила машина… прямо на пешеходном переходе. Сбила и скрылась! Оставив их умирать на дороге…! Тварь!
— Господи! — я прижалась к нему ещё крепче, хотя, казалось, крепче уже было некуда. Он врезался в меня, слился с моим телом, врос, не давая полноценно дышать, но отойти я не могла. Ноги были ватными, а тело будто не моё. Я сейчас нужна была Диме ничуть не меньше, чем он мне.
— Убью! С@ка, найду и убью! — гневно прорычал он мне прямо в душу.
Меня обдало ледяной волной от его решительного тона и от самого заявления. Волосы зашевелились на затылке.
— Пойдём внутрь. Пойдём. — Попыталась я мягко сдвинуть его с места.
Вдруг он оторвался от моей груди и упёрся лбом в мой лоб. Чуть свернув голову набок, взял моё лицо в свои горячие руки и пристально впился обжигающим взглядом. Мороз пробежался по коже.
— Не плачь, — поцеловал он мою холодную щёку. Потом другую. Я и не заметила, когда начала плакать. От его колючих поцелуев кожа
