Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
– Господи! – простонал де Роуэн, выбрался из-под одеяла и зябко передернулся, когда голое тело пробрал холодок выстудившейся за ночь комнаты. – Пора на прогулку, старина?
В ответ раздалось благодарное гавканье, Люцифер спрыгнул с кровати на пол, с оглушительным шумом приземлившись на все четыре лапы. Де Роуэн прошлепал босыми ногами через всю гостиную и широко распахнул застекленную дверь, выходившую в обнесенный стеной сад домовладелицы. Радостно гремя цепью, Люцифер перемахнул через порог, чтобы начать нести свой дозор.
Де Роуэн не спеша побрился и принялся одеваться – как всегда, в столь характерной для него непритязательной манере: простой черный костюм из шерстяной материи в белесую редкую крапинку. Нравился он ему прежде всего потому, что, раз надев, он мог уже о нем не думать. Затопив печь и поставив на конфорку чайник, он зажег лампу на письменном столе у окна. Взгляд его сразу уперся в книгу в красном кожаном переплете. Он принес фолиант из конторы домой, начал он себя убеждать, только ради того, чтобы избежать ненужных вопросов, если, не приведи Господи, он попался бы кому-нибудь на глаза. Вновь некая неведомая сила помимо его воли понудила его протянуть руку и взять книгу. Пролистав пухлый том, он неожиданно наткнулся на отрывок, прочтя который громко фыркнул. Он и на долю секунды не усомнился, что прочитал любимое наставление Кембла.
«Одежда – это такой предмет, которым не следует пренебрегать. Различие между здравомыслящим человеком и щеголем состоит в том, что щеголь ценит себя по своей одежде; над этим здравомыслящий человек может только посмеяться, но, зная в то же время, что никогда не должен пренебрегать тем, как он одет».
Отпустив цветистое итальянское ругательство, де Роуэн бросил книгу на стол. С отсутствующим видом он налил себе и опорожнил две чашки черного кофе подряд, погрузившись во внимательное чтение бумаг, что ему передал Сиск, торопливо делая пометки, пока они не покрыли дюжину листов писчей бумаги. Затем он набросал по памяти примерный план городского особняка лорда Сэндса и, вооружившись третьей чашкой кофе, задумчиво склонился над ним.
Он настолько ушел в свои мысли, что напрочь утратил чувство времени. Неожиданно в окне вспорхнула какая-то пичуга, и Люцифер зашелся сердитым громким лаем. Де Роуэн оторвался от бумаг и увидел, что давно рассвело и над Лондоном занялось ясное весеннее утро. В открытое окно он мог наблюдать картину пробуждающегося к жизни города: громко скрипели колеса карет, цокали копыта впряженных в экипажи лошадей, грохотали груженные углем подводы и повозки уличных торговцев, спозаранку направлявшихся к Челси-роуд. Между рамами окна предприимчивый паук усердно ткал серебристую паутину, явно рассчитывая полакомиться беспечной мухой. Де Роуэну как-то сразу подумалось о его собственной паутине, что он каждый вечер раскидывал в парке, едва закатное солнце разбрызгивало свои слабеющие лучи по крышам западного Лондона.
Он решительным жестом положил ручку на стол, собрал исписанные листы, сунул их в портфель и огляделся вокруг в поисках поводка для Люцифера. Подозвав собаку и прицепив к ошейнику поводок, он подхватил трость и устремился к выходу, чтобы направиться в Уайтхолл. Но прямо на пороге он чуть не споткнулся о Нейта Коркорейна, бывалого уличного пострела, с которым он сдружился, и время от времени использовал как семейного рассыльного.
Удалой малец вскочил на ноги, торопливо утер кулаком нос и поправил сбившуюся набок кепку.
– Бонджорно, дяденька, – пискляво поздоровался мальчишка. – Точнехонько в восемь, как сказали.
Де Роуэн улыбнулся мальчугану.
– Надо говорить «буонджорно», Нейт, – поправил он и отряхнул испачканный пылью рукав куртки мальчика. Он совсем забыл, что посылал за ним. – Соmе stai?
– Тетя София меня еще этому не учила, – с тяжелым вздохом признался он. – Навряд ли я смогу сколькому выучиться, чтоб стать речным полицейским.
– Я сказал «как поживаете?», – перевел де Роуэн и порылся у себя в кармане в поисках мелкой монеты. – Ты станешь отличным констеблем, если сначала научишься делать так, чтобы о тебя не спотыкался первый встречный. Значит, так. Отведи Люцифера на Веллклоуз-сквер и передай моей бабушке, чтобы она всю неделю выпускала его побегать в сад, потому что эти дни я буду сильно занят.
Нейт, увидев, как Люцифер приветственно завилял хвостом, состроил уморительную рожицу и шмыгнул носом.
– Слушаюсь, сэр!
Де Роуэн торопливо присел на корточки и растрепал Люциферу шерсть.
– Смотри, без своих фокусов, старина! – строго приказал он, но «старина» в ответ, как всегда, лишь насмешливо оскалился.
Де Роуэн выпрямился и предостерегающе положил руку на худенькое плечо мальчугана.
– Не забывай смотреть по сторонам, когда переходишь улицу, Нейт. И никому не позволяй его трогать, а то он вмиг оставит без пальца. И обязательно скажи тете Софии niente ricotta! – Он сунул в грязную ладошку мальчишки крону. – О деньгах ничего не говори.
– Ого! – Нейт расплылся в хитрой ухмылке. – Una bustarella?
Ничего себе! Где этот чертенок умудрился выучить такие слова? Де Роуэн грозно нахмурил брови:
– Никакая это не взятка. Просто присматривай, чем она его будет кормить, и, если что не так, сразу давай мне знать.
Он бросил на собаку скептический взгляд:
– Посмотри на него, совсем жиром заплыл!
Парнишка расплылся в довольной улыбке:
– Никакой рикотты! Никакого овечьего·сыра! – с видимым удовольствием перевел он. – Так она же, сэр, все равно будет его кормить, чем захочет.
– Неисправима, кому как не мне знать, – проворчал де Роуэн, передавая поводок Нейту, и похлопал его по плечу. – Скажи тете Софии, что я заберу его в субботу. Понял? Не забудь. До субботы я к ней зайти повидаться не сумею, разве что ей будет крайняя нужда меня увидеть. Ясно?
– Яснее·ясного, дяденька! – ответил мальчишка и зашагал по улице, приветственно махая рукой: – В субботу! Niente ricotta! И арриверча!
– Арриведерчи, – мягко поправил его де Роуэн. – Ты молодец, Нейт. Спасибо.
Однако мальчуган так резво заспешил вперед, что слов его не расслышал. Де Роуэн смотрел им вслед – мальчику и семенящей сбоку от него собаке – и на мгновение испытал чувство пронзительного одиночества и пустоты. Его крохотная квартирка сегодня вечером опустеет. Но все же лучше уж псину пусть раскормят снова, чем она останется в четырех стенах брошенной на произвол судьбы, пока ее хозяин будет засиживаться на работе допоздна.
Де Роуэн добрался до Гайд-парка через Конститьюшн-хилл и свернул на дорожку, которая вела на запад вдоль Серпантина, узкого искусственного озера. Сейчас публики в парке почти не было. Пройдя спорым шагом наиболее посещаемые парковые аллеи, он направился в те места, которые предпочитали любители кататься на лошадях в одиночку или искатели уединения. Последние интересовали де Роуэна больше всего, и, кажется, впервые за две недели удача повернулась к нему лицом. Когда он осторожно приблизился к тому месту, где тропинка исчезала в зарослях вереска – тех самых, где накануне он встретил ту женщину, – то услышал неразборчивый шепот. Шептались двое – один что-то бубнил на жутком просторечии, второй изредка отвечал хриплым, грубым голосом, потом цинично рассмеялся.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
