А не любимую и единственную дочку её папы. Её отец, занимал высокое положение в правящем совете нашего союза.
Через одну свою старшую знакомую она попала в какой-то жутко романтический, страшно анонимный и наверняка очень скучный клуб, в котором никто не говорит, кто он или она. Можно разве что своё имя сказать, а можно и умолчать. И вот, там Алёна познакомилась с таинственным, интригующим ангелочком Ильёй.
— И вот, сегодня всё пропало! — твёрдо, но отчаянно шептала она.
— Что? Тебе не нравится, что он мурз? — я никогда не замечала у подруги таких предубеждений.
— Да нет же! Мне не нравится, что он знает, кто я.
— Так он же сказал, что всё в порядке. — я начала успокаивать Алёну и ласково гладить руками по хрупким плечикам.
— А может, Илья просто так сказал! А, может, соврал, чтобы я на допросе больше рассказала! Ох и дура я, дура!
Сейчас для Алёны все варианты виделись в мрачном свете. Либо бросит, потому что струсит перед её отцом, либо бросит, потому что теперь в Алёне якобы нет загадки, либо останется, потому что деньги.
Выходило, что он её бросит в любом случае, а если останется, то лучше бы сразу сбежал. Во всех этих вариантах фигурировала не живая, настоящая Алёна, а какая-то высушенная функция девушки.
Я утешала подругу всякой белибердой, как могла.
Говорила, что голубоглазые блондины — это и мой типаж, и что прекрасно её понимаю, и что обязательно всё будет хорошо и зачем-то пообещала сходить вместе с Алёной в этот её клуб, если всё будет плохо.
Повторному появлению Ильи я была очень рада, хоть это значило, что теперь допрашивать будут меня и серьёзно.
Мурз испуганным не выглядел. Он скорее улыбался, как кот, который добрался до хозяйской сметаны. С царским великодушием ангелок выдал нам по стаканчику дрянного кофе, а затем, приобняв Алёну рукой, сообщил, что нам пора отправляться в допросные, и что надо просто ответить на вопросы следователей и мы будем свободны.
Алёна покраснела и расцвела. Я улыбнулась ей и подмигнула.
— Алёна, спасибо, что ты у меня есть. Ещё раз извини, что я тебя в это всё втянула. После допроса езжай домой, обо мне не беспокойся.
Алёна так на меня посмотрела, будто хотела сказать: “Надеюсь, не к Жану отправишься?”
Также молча я соврала в ответ: “Нет, конечно.”
Допросная под номером шесть была неожиданно большой и светлой. Под огромным окном на всю стену уютно расположились диванчик цвета слоновой кости и голубой бойлер с водой. В центре комнаты друг напротив друга стояли два стула. Их разделял стол, намекая на то, что это всё же допросная, а не отель. В левой части помещения была дверь в туалет.
Я подошла к окну и начала любоваться видом на огромный парк, который прилегал к зданию ОПМ. Мой взгляд привлекли мужчины на тренировочной площадке. Мокрая от пота одежда зазывающе очерчивала их тела. Пуская слюнки, я прижималась к стеклу, стараясь не терять прекрасных мгновений.
Ох, как же я люблю подглядывать за потными, пахучими, мускулистыми спортсменами. Да и какая девушка не любит? Надеюсь, у Алёны допросная тоже с окнами в эту сторону.
Спустя полчаса удивительных подглядываний дверь в комнату открылась. Кто-то вошёл в допросную.
Я повернулась в сторону звука и так и не задала заранее заготовленный вопрос о консервах. Передо мной стоял самый настоящий охотник. Словно вышел из сказок.
Вот, значит, как они выглядят. Он не мог оказаться тут случайно. Охотников назначают исключительно на самые зверские дела. Значит, я так глубоко ни разу ещё не влипала. Круто повезёт, если я хоть раз ещё увижу свою яхточку.
Во внешности мужчины проскальзывало что-то неуловимо хищное, от него веяло уверенностью и силой. Его поджарое тело намекало на скорость, ловкость и опасность. Слегка вытянутый подбородок, чуть раскосые, чёрные глаза, густые чёрные волосы, тонкие, но выразительные губы.
Охотник закатал рукава своей бежевой рубашки, открыв вид на голубую татуировку. Рисунок шёл от запястья по предплечью, а дальше нырял под рубашку и выныривал уже у самой шеи, продолжая свой бег по правой части лица аж до самых волос. Я бы многое отдала за возможность провести рукой по этой красоте. Но не уверена, что это было сейчас уместно.
Длина татуировки намекала на большой опыт мужчины как охотника. Когда юный ученик проходит третью аттестацию, то ему вживляют в запястья кристаллы-пульсары. При стрельбе искажённая энергия кристалла даёт отдачу, которая понемногу поражает подкожный жир, меняя его цвет на ярко-голубой. То есть по телу, как изморозь по стеклу, проходит татуировка, но не на коже, а под ней.
Как часто и долго я мечтала о первой встрече с таким представителем своего дела! Да не я одна, много девчонок долгими вечерами рассказывают друг дружке истории о приключениях охотников. Я слышала от них, что если охотник испытывает сильные эмоции, то эта изморозь начинает светиться. Но про охотников вообще много чего говорят. И часто неприличное.
— Анжела, кажется, ты пересмотрела в окно, успокойся. Это же допрос. — тихо шепнула я себе под нос.
Мужчина всё ещё стоял в дверном проёме и тоже внимательно меня изучал. Он ничего не говорил, просто смотрел, а потом он словно что-то понял и его губы изогнулись в плотоядной улыбке, как у леопарда, который вышел на след косули.
И тут меня наконец проняло. Два трупа за неделю и один из них был найден в моей яхточке! Я инстинктивно сжалась и отвела взгляд в сторону. Да ну их, эти консервы вместе с яхтой и всем остальным, хочу домой, к папе. Пожалуйста!
Охотник кивнул в знак приветствия и направился к столу.
Тоже кивнув, я осторожно присела на стул. Мужчина устроился напротив и продолжил меня рассматривать с подозрительно нездоровым интересом. Что-то для себя решив, он чертовски мило улыбнулся и заговорил.
— Доброе утро, Анжела Виолеттовна. Меня зовут Къель Щёчкин. Охотник высшей категории.
Ой! У него даже голос жутко мужественный! Такой глубокий баритон, вот бы этот голос шептал мне на ушко разные пошлости. От такой мысли у меня даже живот приятно скрутило.
И имя у него необычное. Интересно, откуда он родом? Очевидно, что не из Муркоты. Может, из какой-то деревеньки у моря!
— Почитал я ваше досье и честно говоря, был поражён такой активностью. — продолжил он своим бархатным голосом. — Да, что я, всё отделение особо тяжких стоит на ушах от содержимого ваших консервов.
Он снова очаровательно улыбнулся, но его внимание будто прилипло
