Книга Адаптер - Борис Петров

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154

— Что я должен делать?

— Пока ты должен скорбеть. О Маре позабочусь я. Я ее муж, а тебе надо возглавить семью.

— Но как мы без нее сможем? Срок перевода близится.

— Это уже не твоя проблема. Пока я знаю, что его перенесут. И в этом нет нашей вины. Твой отец знал, что идет большая игра. Он сделал ставку и проиграл, не ошибись и ты, — Беджан пошел к выходу. У двери он обернулся. — Поговори со своей матерью, подготовь ее. Ваши отношения не должны стать известны. Даже не думай пытаться их узаконить.

Эмир побледнел, глаза налились кровью, но смолчал. Беджан долго смотрел ему в глаза до тех пор, пока Эмир не отвел их в сторону. Оставшись один, Эмир занес было ногу, чтобы пнуть отца, и отпрянул назад. На мгновение ему показалось, что тело под простыней зашевелилось. Вскрикнув, он выбежал, забыв закрыть дверь.

В коридоре никого не было, Эмир стоял у двери комнаты матери и прислушивался. Замок щелкнул, и он вошел.

— Он мертв, — шепотом выдохнул Эмир, упав на колени перед матерью. Она сидела на кровати в тонком коротком халате и расчесывала длинные черные волосы. — Он мертв, слышишь, мертв!

Женщина удивленно посмотрела на него, словно видела впервые? Он подполз к ней, положив большую голову на колени. Она гладила сына, изредка выдергивая волоски, а он терпел. Внезапно она разразилась диким скрипучим хохотом. Белое лицо, еще недавно красивое в застывшей молодости украденных лет, исказилось жуткой гримасой ужаса и беспредельной радости, продолжая гладить голову Эмира.

— Мама, — он поднял на нее полные слез и счастья глаза.

Она ничего не ответила, смотря на него безумным взглядом. Женщина склонилась и впилась зубами в его губы, глубоко засовывая длинный язык. Почувствовав вкус крови, она оттолкнула его и распахнула халат, открывая не утратившее привлекательности тело, портили ее облик кисти рук, не способные скрыть возраст, и безумный взгляд, искривленное похотью и гневом лицо сумасшедшего. Она встала, он покорно снял с нее халат. Женщина дала ему пощечину, потом еще одну, еще и еще, пока все лицо не запылало и надулось, как переспелый помидор. Закончив бить и внимательно осмотрев его лицо, она улыбнулась и села на кровать, широко расставив ноги. Схватив его за волосы, она прижала его лицо к себе, сжав голову бедрами, желая задушить, отпуская, давая передышку на несколько секунд, и с новой силой вжимая в себя, душа ногами.

6. Беджан

Колючая и приятная слабость охватила его перед входом в храм. Так бывало каждый раз, с самого первого посещения, когда Беджана, еще совсем юного референта высокого чина, о котором все успели забыть, начисто стерев его имя и заслуги из документов и встроенной человеческой памяти, ввели в храм в составе шумной делегации. Посещение храмов входило в основную программу культурных дней. В отличие от других, таких же молодых и дерзких технократов, застарелый термин академии госуправления и госстроительства, Беджан не пропускал ни одного культурного дня. И дело было не в том, что на весь день он освобождался от обязанности сидеть десять часов в душном стеклянном доме, выискивая ошибки и багги в программах и документах, спускаемых с самого верха. Работы он не боялся и находил в ней ледяное удовлетворение, как успокаивается нутро в знойный день после долгого глотка ледяного напитка, а в том, что Беджану нравился город, особенно его старинная часть. Он любил после работы гулять от одного островка старины к другому, выискивая свидетельства былой жизни в стекло-железных исполинах, как маленькая мышь находит щели и лазы в лабиринте безликих заборов.

Он не спешил, ему и некуда было спешить. Статус заставлял спешить и ждать других, а он всегда приходил вовремя. После того, как тело главы рода увезли в морг готовить к погребению, Беджан покинул дом. Личный автомобиль без водителя, небольшая белая капля из зеркальных панелей на четырех колесах довезла его к храму. Он не задавал маршрут, не отдавал приказов роботу, зная, что его маршрут уже составлен, что неспящее око уже просчитало за него все вероятности, определив желания и потребности. Беджан много думал о том, сколько в жизни современного человека осталось воли, свободной от анализа и математического расчета, свободного от рационализаторского алгоритма и модных тенденций, которые задавал тот же незримый интеллект. Раньше люди называли его искусственным интеллектом, пока Бог не воспротивился, и не вышел закон, утверждавший волю и власть Бога, воссозданную в бесконечно мудром и идеально точном машинном коде. С раннего детства всех учили, даже детей третьего и четвертого круга, что интеллект вместил в себя мудрость и волю пророка и его апостолов, навеки вечные дав им новую жизнь, а людям шанс на спасение и немного счастья при жизни. Никто не обещал рай на земле, закон устанавливал обязанность каждого получить немного счастья. Как потешались его однокурсники над подобными формулировками, не понимая, не видя очевидных вещей, что жизнь каждого просчитана, определена и решена — это и есть тот идеальный мир, то, к чему так упорно стремилось человечество все сотни лет, тысячелетия проб и ошибок — желанный, понятный и справедливый священный мир.

Беджан оглянулся, прямо, глаза в глаза посмотрев в широкоугольную камеру, нависшую над подземным переходом. По дороге, закрытой от пешеходов прозрачными экранами, неслись робокары, сливаясь в ярких солнечных лучах в живую плазму, как лава, вырвавшаяся из недр земли, эта плазма меняла город, прожигала, прокладывала новые русла, разрушая старое, ниспровергая новое в пользу сверхнового. Подземный переход вел к мечети, стоявшей напротив храма. Спорившие в прошлом конфессии, смотрели друг на друга со спокойствием победителя, всегда понимая, что им нечего было делить между собой. Люди жили, умирали, рождались с мыслью, что так было всегда, лишь немногие, у кого был доступ, знали про религиозные войны, про борьбу за влияние и потоки ресурсов, борьбу за людской ресурс. Беджан тоже знал об этом, в своих поисках не переходя грань дозволенного, не углубляясь в исходники священных текстов. Он ходил в христианский храм не потому только, что по статусу был обязан это делать, ему нравилась атмосфера, так он приближался к Богу, как он его понимал и чувствовал. Камера знала, что он не пойдет в мечеть, что никто из прохожих, суетливо спешащих на службу, не пойдут по своей воле в мечеть, выполнив положенный намаз на восходе.

Беджан вошел в храм. Старые, оббитые железом в виде странных узоров, отдаленно напоминавших цветы, двери поддавались с трудом.

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 154