же достала метательный нож. С ним дело пошло быстрее.
Вокруг меня лежали ошметки ткани. Нехотя я встала. Платье выглядело ужасно, но с помощью маленького ножа удалось отрезать большой кусок. Теперь платье было выше колена.
— Очень миленько, — оценила одноглазая, — но нам пора.
Делать нечего. Пришлось встать на колени и ползти. Зэя скользила рядом. Но на удивление я двигалась довольно быстро.
Горизонт не менялся. Не знаю сколько прошло времени с тех пор. Но я устала. Губы пересохли. Ужасно хотелось пить. Мне казалось, что я ползла вечность.
— Зэя! Все! Больше не могу, — сказала я, тяжело дыша и рухнула головой в пепельный песок.
— Но мы уже пришли, — сосредоточено ответила змея.
Подняла голову и увидела, что лежу у кромки воды. Как? Я же только что ничего не видела на горизонте!
Вокруг прозрачной глади озера раскинулись причудливые деревья. Никогда подобного не видела. И конечно тут были все оттенки серого. Даже вода серая. Я подползла к ней. Зачерпнула рукой воду и стала с жадностью пить. Потом еще. И еще. И еще…
— Наше время на исходе, — Зэя была спокойна.
Не стала ей отвечать. Ибо моя жажда не утолялась. Тогда я приняла единственно верное для себя решение и заползла в озеро. Прохладная вода приняла в свои объятья, и я погрузилась в ее пучину. Голова кружилась.
Попыталась вынырнуть, но не видела света. Я крутила головой в поисках поверхности. Воздух кончался. И я стала задыхаться.
Тяжело дыша, резко села в кровати. Потрогала рукой свой влажный лоб.
Во имя богини, что за… безобразие?
Солнечный свет ярко освещал комнату, в которой я жила во дворце. Зеркало во весь рост, дамский столик, на котором стоит шкатулка. В углу сундук с одеждой. Все было ровно так, как я оставила до бала.
— Аура? С тобой все хорошо? — тут же откуда-то сбоку послышался обеспокоенный голос сестры.
— Да, вроде бы, — я потерла рукой горло. Боль потихоньку отступала.
Агата сидела в кресле, которое видимо сама придвинула к моей кровати. Бледная. Растерянная. Лохматая. Видимо она не спала всю ночь.
Глава 5. Дела семейные
Едва успела отпрыгнуть. Мимо пролетела нежно-голубая керамическая ваза, и встретившись со стеной, разлетелась на сотню кусков. Мы с сестрой стояли друг напротив друга. Нас разделяла моя кровать.
— Агата! Успокойся! — я выставила руку вперед.
В ответ в меня полетел стеклянный стакан. Инстинктивно присела. И ему не удалось меня задеть.
— Ну же, Агата!
— Мужланка! — рыкнула она. — Как можно было это сделать с моим платьем?
Наконец, она хоть что-то сказала за эти пол часа. Все, что можно было перебить в моей комнате, сестра разбила. Глаза черные. Волосы всклоченные. Верхняя губа подергивается. В руках серебряное платье. И как вообще можно злится, за порванную дурацкую тряпку?
— Ну …я упала… — выдавила из себя.
Рассказать ли ей про Карбонадо? А можно ли про него говорить? Мне казалось, что это просто сон. Пока Агата не сунула мне под нос драное платье и не стала истерить.
— Упала? Упала? — взвизгнула девушка. — Да тут его чем-то резали. Тупыми ножницами или… Ножом?
— Эм…хм…
— Ненавижу! — глаза безумно заметались по комнате. Точно! Ищет новый снаряд.
Агата схватила деревянную шкатулку, в которой ранее лежал кулон с черным алмазом. С диким восторгом она прыгнула на кровать, и метнула его в меня.
Еле-еле смогла уйти с линии атаки. Но все же угол шкатулки пролетел в миллиметре от моей щеки, оставляя за собой тонкую царапину. Я почувствовала запах железа. Запах крови.
— Все. Достаточно! — фыркнула, касаясь щеки.
Сестра быстро-быстро заморгала и начала реветь.
— Прости…я…платье…хотела — хлюпая носом неразборчиво бормотала Агата.
Как раз на этом моменте дверь комнаты открылась и в дверном проеме замерла фигура дяди. Его взгляд метался между мной и сестрой.
А что? Картина та еще! Мы — красные, лохматые. Агата — ревет, у меня щека в крови. Пол усыпан кусками битых вещей, во вперемешку с перьями.
— Что здесь происходит? — рявкнул он. — Вы двое! Живо за мной!
Тут же мимо его плотной фигуры протиснулись две девушки в королевских ливреях. Они что-то неразборчиво шептали. Осколки начали тихонько вибрировать и склеиваться друг с другом. На минуту мне стало стыдно. Слугам придется провести в комнате не один час, пока она засияет чистотой. Хорошо было бы махнуть рукой. Сказать «абракадабра». И все на своих местах.
Склонив голову, я пошла за сестрой. Мы шли недолго. Дядя толкнул дверь. Аромат сухой древесины и чернил, с легким запахом ванили. Так пахнут книги! Нужно будет сюда позже заглянуть. В королевской библиотеке точно можно будет найти интересные и редкие тома про оружие.
— Ну, — дядя резко развернулся и скрестил руки, — это что еще такое?
— Это все она! — шмыгала носом сестра и тыкнула в меня пальцем.
Меня отвлекли цветные корешки книг, поэтому от неожиданности вздрогнула:
— Я случайно упала и порвала ее платье. В котором была на балу. И вообще, нельзя так расстраиваться из-за какой-то тряпки, — буркнула.
Глупая гусыня! Развела истерику на полдня. Подумаешь! Платье испортила.
— Ах, тряпки, — взвизгнула Агата, — да ты знаешь, сколько оно стоит? Вот я выкину все твои ножи! Тогда посмотрим, как можно расстраиваться из-за куска железки!
— Только попробуй! Не смей даже рядом с ними стоять! — что-то яростное клокотало в груди.
Да, да! Вообще тогда все платья порежу! Тут то у меня острые ножницы!
— Хватит! — Руфин стукнул по столу рукой, — Значит так! Сейчас вы живо приводите себя в порядок и едете в торговый квартал. Там вы купите себе по самому красивому платью! Каждая!
Дядя достал коричневый кошель с золотом, украшенный узором, вышитым блестящей желтой нитью. Он приятно звякнул в его руке. Руфин протянул его дочери. Агата прижала кошель к груди. О нет! За что мне такое наказание? Еще пол дня придется провести под завалами батиста и мокрого шелка. Это что мой самый неудачливый день? Не хочу! Не поеду!
— Спасибо, папа. Как скажите, — сестра довольно кивнула и выскользнула с комнаты.
Как скажите! Тьфу! Глупая модная гусыня! Пошла за сестрой и потянулась к ручке двери.
— Аура, задержись, пожалуйста. Присядь. — ткнул он напротив себя.
Я вернулась и плюхнулась в кресло. Руфин тер рыжую бороду рукой. Потом заерзал в своем кожаном кресле и наконец сказал:
— Завтра всем Терн’рекам назначена аудиенция в десять утра. Главный советник Синода хочет побеседовать со всеми вами. Пожалуйста, будь как можно неприметнее. Мы не сможем тебе помочь, если что-то пойдет не так. Твой отец…он дал очень четкие указания
