и работа с весом собственного тела дали свои первые результаты. Моё тело стало преображаться. А вместе с этим появилась уверенность. В собственных силах.
Вот и сейчас, не изменяя себе, тусуюсь на спортплощадке, расположенной за границами парка, о котором рассказывал ранее. Изрядно вспотев, снимаю с себя футболку. Лёгкий ветерок по обнажённой коже освежает. Прошло то время, когда я кого-то смущался или кого-то смущал. Сейчас я несу эстетику красивого тела в массы. И подаю пример подрастающему поколению, если ему мой пример, конечно, куда-то упёрся. Хотя, согласен, кому что. Кому на самокате, скейте или велосипеде воздух разрезать. Всё же лучше, чем дрянь всякую в себя заливать или запихивать, думая, что это круто и модно.
Кому бегать… Вон несётся одна грациозной ланью, в обтягивающих шортиках и маечке. Я б на такую поохотился. Какие ножки… Аж засмотрелся. На секунду отвлекаюсь, чтоб запрыгнуть на брусья. Наклоняясь корпусом чуть вперёд. Планирую бесплатное представление для этой грациозной лани, как только она поравняется со мной.
И вот когда встречаюсь с ней взглядом, лань, запутываясь в своих ногах, спотыкается. А я, скользя вмиг вспотевшими ладонями, чуть не наворачиваюсь с брусьев, понимая, что передо мной… Гордеева.
Справившись с осознанием неожиданной встречи, Лиля убирает за ухо выбившуюся из хвоста прядь, а я засматриваюсь на её чуть покрасневшее от бега лицо и на то, как солнце играет в её волосах.
— Ты какого лешего здесь делаешь? — сбивчиво произносит вместо приветствия. С недоброжелательным выражением лица вдыхая воздух носом, выдыхая ртом. Продолжая при этом бежать на месте. — Это мой район и мой парк.
Молчу. Давлю улыбку. Наблюдаю, как вздымается её грудь. Приличная такая грудь.
— Может теперь ты мне ещё в магазине, в очереди на кассе будешь попадаться?
— Не исключено, я ж недалеко отсюда живу. Ты же знаешь мой адрес. Была у меня в гостях.
Теперь Гордеева молчит, переходит на шаг. Но с места не двигается.
— Видишь, тебе даже меня раздевать не пришлось. Я сам разделся, — намекаю на мой голый торс, который подвергается неосознанному рассматриванию с её стороны.
— Извини, забыла встать в очередь за слюнявчиками.
— Зачем тебе слюнявчик?
— Чтоб было, чем мне слюни свои вытирать. Ты же такую реакцию привык видеть на своё тело?
— Пускать слюни на моё тело — это дело добровольное, — наигранно шевелю мышцами. Особенно грудными. Знаю, девчонки на это ведутся. — Я никого не принуждаю. Но раз уж зашёл об этом разговор, тогда и мне нужен слюнявчик.
— Только не говори, что ты относишься к числу тех парней, которые сами от себя прутся?
— Нет, не отношусь. И смотрю я сейчас не на себя, а на тебя. Вот оценил, что ты прячешь под своим "оверсайзом".
Гордеева чуть смущается, понимая, в какой одежде сейчас передо мной стоит. Хвала бабьему лету за такую возможность!
— Не знала, что тебя привлекают потные девушки, — касается рукой своего лба.
— Привлекают, но если в этот момент они потеют подо мной.
— Фух, успокоил. Так как мне это не грозит, — на секунду опускает взгляд. — И кстати, часто они под тобой потеют?
— Вот последний раз потела одна. Пару часов назад.
— Да ты эротический жаворонок, — намекает на ранее время для таких дел.
— А то.
— Хреново она там под тобой потела, получается. Если у тебя остались силы на турниках скакать.
— Я очень выносливый. И вообще, секс бодрит похлеще кофе.
— Очень ценная для меня информация.
Вот опять смутилась. Зачем-то поправляет на себе майку. Потом шортики.
— А со мной поделишься ценной информацией? — наблюдаю за этой милой картиной.
Смешно, но мы до сих пор продолжаем разговаривать на расстоянии нескольких метров.
— Какой?
— Почему бегаешь без наушников?
Лиля явно не ожидала услышать такой обыденный вопрос. Но мне реально интересно.
— Во-первых, это безопасно. Потому что, когда в ушах музыка, это притупляет внимание. Кто-нибудь так и норовит сбить тебя на велосипеде или самокате. А без отвлекающих факторов ты сама никогда никого не подрежешь случайно при повороте. И так лучше контролировать скорость бега и дыхание. Ведь при тренировке должны работать все органы чувств. Легче прислушиваться к своему телу. Ну, это моё личное мнение.
— Согласен.
— А ещё, вдруг кто-то захочет со мной познакомиться. Какой-нибудь бегун в спортивных шортах. А я такая не аллё, ничё не слышу. Как в танке.
— Я, если что, по вечерам бегаю. В спортивных шортах, — многозначительно веду бровями.
— Не, с тобой бы я не стала знакомиться.
— Почему?
— Ты меня не впечатлил. Видела вот это всё, — очерчивает грудь и живот, — и получше.
— Да? — знаю, что врёт, но всё-таки. — Можно нескромный вопрос?
— Попробуй.
— И когда ты последний раз видела получше «вот это всё»? — делаю акцент на последний словах.
— Сегодня. Буквально пару часов назад. Показывал тут один, — а вот тут не понятно, правду говорит или нет.
— Хреново он «показывал», получается. Раз у тебя остались силы круги по парку наматывать.
— Я тоже выносливая.
Снова молчим. Но продолжаем внимательно смотреть друг на друга.
Первой нарушает тишину Гордеева:
— Хватит нам с тобой тут мериться выносливостью. Мне вообще-то в универ скоро, — и, чуть тормозя, разворачивается на пятках. Уходит по-английски, не попрощавшись, плавно переходя на бег.
— Значит, любишь бегать? — кричу ей в спину.
Оборачивается, щурясь от солнца:
— Я люблю убегать, — борется над тем, какую эмоцию запулить в меня напоследок: раздражение или еле заметную улыбку.
— А я люблю догонять, — произношу за пару секунд до того, как Лиля разрывает со мной зрительный контакт.
При этом в борьбе её эмоций побеждает всё-таки улыбка…
Глава 8. «Все мы, парни, одинаковые»
Артём.
— Тёмочка, ещё раз спасибо, что подвёз.
— Эля, мне не сложно.
— Сегодня такой день, а ты тут нетрезвых дам развозишь.
— Я же говорю, всё нормально.
— Ты такой хороший. Тимуру бы поучиться твоей галантности, — пристально меня разглядывает. — Никак не могу налюбоваться, каким ты стал красавцем. Эх, если бы не мой социальный статус и не 20 лет разницы… — Эля поправляет длинными наманикюренными пальцами идеально
