локтем в бок тыкала собеседника: — Побойся бога, вспомни, сколько тебе лет?! Ополоумел совсем, на профурсетку глаза пялишь… да мож, она шалава по вызову вообще!
— Что ты Семеновна понимаешь… э-эх, по вызову… да на такую никаких денех не хватит… — с тоской протянул в ответ дедок, тем не менее, тощей шеей не осел, а продолжил заглядываться куда-то вдоль тротуара.
Ну и я туда же посмотрел.
Вот уж не знаю, что дедок понимал в девицах по вызову, но тут он оказался прав — вдоль длинного дома… шло Чудное Видение… других слов для этой девушки даже у меня не нашлось!
По плиткам тротуара она ступала, как по подиуму, не быстро, но и не медленно. Вялый сквознячок, что тянулся вдоль двора, обминал струящийся подол по стройным ее ногам и играл с длинными белыми прядями. По верху, насколько позволяло лето, все оказалось закрыто… но жестким не придерживалось ничем и легкая ткань платья не справлялась с доверенной ей тяжестью. И она, эта тяжесть, свободно колыхалась в такт шагам и помимо воли заставляла мечтать, как бы к ней примериться руками.
Лица красавицы за крупными солнцезащитными очками видно не было… да и ладно, при такой-то фактуре кто будет на лицо то смотреть?! Никто. Правильно. А тут еще и сквозняк, по ходу, тоже оказался мужиком, но в отличие от нас, остальных, он имел возможностей побольше и… как дунет!
Как водится, когда вблизи женских юбок так хулиганит ветер, случается классика жанра… ну, а-ля Мэрилин Монро в белом платье над решеткой вентиляции.
Вот и нашей Мечте Всего Двора тоже ничего не оставалось, как гибко прогнуться и ткань юбки ладошками к коленям прижать. Но это спереди, а вот сзади, как и положено, подол взметнулся высоко-о… что с моего ракурса выглядело всего лишь ярким полотнищем, реющим поверх головы, как флаг.
Я расстроился.
А мужику с сигаретой вон повезло, он оказался в нужном месте вовремя. И был за это вознагражден. Даже мне было видно, как от счастья такого рот его разявился, и даже дымящаяся сигарета, сама по себе прилипшая к нижней губе, нирваны парню явно не испортила.
Меж тем, красавица одернула платье, эдак элегантно подхватила шаловливый подол и, как не бывало, поплыла дальше.
Мелкие, что при самокате, провожали ее проход мимо себя замершими зайцами. Сколько им лет вообще, что они так осмысленно на женский виляющий зад пялятся?!
И только тут до меня дошло, что стою у Чуда на дороге, и ей придется меня обходить.
Но в тот момент, когда я делал шаг отступа, а девице до меня оставалось всего ничего, самокат мелких грохнулся… красотка вздрогнула… оступилась… и принялась валиться прямо под ноги мне.
Время как будто замедлило бег, и я словно в череде стоп-кадров рассмотреть успел все! И приоткрытый в возгласе влажно-мягкий ротик, и взмах тонких белых рук, и даже взгляд, кинутый на меня поверх темных очков, наполненный ожиданием.
Впрочем, я успел не только разглядеть, но и кое-что сделать, а уж ожидание, думаю, точно оправдал. Когда замершее мгновение опять рвануло вперед, я в своих руках уже держал Чудное Видение и понимал, что оно вполне воплоти и даже обалденно пахнет.
Девушка же оторвала головку от моей груди, к которой с испуганным трепетом припала, и, подняв глаза на меня, сказала:
— Спасибо вам, — с чувством, между прочим, сказала.
— Да что вы, — отозвался и я… тоже с соответствующим чувством, — я же не мог позволить девушке упасть! Как ваша ножка?
Та приподняла изящную ступню, обутую в босоножку, состоящую всего из двух тончайших ремешков и узкого, как стилет, каблука, и пошевелила ею.
— Ай!
Вот и «ай!», я так вообще никогда не понимал, как они в принципе на таких каблучищах выживают!
— Больно, — пожаловалась моя визави и жалобно попросила, — вы не будете так добры, и не поможете ли мне до отеля добраться?
Да в чем вопрос?! И-ха! Наше случайное знакомство устремилось к довольно плотному общенью!
Но ответил я, тем не менее, сдержанно, постаравшись своей радости не проявить:
— Не проблема. Вон, такси мое как раз подъехало. Вас устроит?
— Конечно! Поможете до машины дойти?
Ну — да, машина та, естественно, до заданной точки не доехала и застряла как обычно на въезде во двор. И недолго думая я подхватил на руки раненую девицу.
Парни у последнего подъезда мою эскападу одобрили свистом, а про остальных я уже и вовсе забыл.
Помог девушке устроиться на заднем сидении, а сам хотел было усесться впереди, но… меня за руку подхватили, потянули, улыбкой приободрили и в результате я оказался рядом с ней. Мое бедро прижалось к упругому женскому, а запах терпкого парфюма добавил ощущенью уже какой-то чувственной остроты.
Знакомство развивалось все быстрей, а общенье поманило еще большей плотностью…
Тут еще и темные очки сняли… и личико не подкачало — оно было телу подстать. Чуть заостренный на подбородке овал, тонкий нос и рот, который еще на «стоп-кадре», как влажно-мягкий, я для себя определил. А чудные голубые глаза смотрели на меня благодарно и заинтересованно.
— Юлия, — подала она мне руку и улыбнулась, — можно просто — Юля, и лучше на «ты».
— Евгений, — откликнулся я в тон, — можно — Женя, и я рад, что на «ты».
Возвращая улыбку я взял ее ладонь в свои, где она, хрупкая, совсем утонула.
— Я не подумала сразу… было очень больно… наверное, я нарушила какие-то твои планы? — улыбка Юли стала виноватой.
Я поспешил уверить, что все норм, что я никуда конкретно не собирался и вполне могу ее до отеля проводить.
— Это хорошо, а то неловко как-то получилось! Человек мне помог, а я так сразу на него со своими проблемами насела! — теперь ее мягкий рот в нечто расстроенное и трогательное сложился.
Губ этих вдруг захотелось коснуться и горькую линию стереть… почувствовать насколько они нежны на самом деле… чуть нажать и до теплой влаги провалиться…
Бр-р, это чё было-то?
Это «было» — нервы и хронический недосып, недаром я взял-таки отпуск. Да и с последней подругой расстался… недели уж две как назад! Потому близость столь милой девушки… неосознанно — определенно неосознанно!… так и заводит.
— Жень, а раз ты ничем не занят, то мы с тобой, может, ко мне в отель, в бар, зайдем? Выпьем немного, поговорим? Надо же мне как-то отблагодарить тебя за спасение?
А почему бы и нет?
Знакомство в своем развитие поскакало вприпрыжку, а общение устремилось как бы ни к томности
