Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
часто снимали с других взамен собственных, плохих или потерянных. И жетоны, если они вообще были, не всегда помогали. Та ещё контузия мозга! Выручали метки «свой-чужой». Полоски скотча на левой руке и правой ноге. У своих – синие, у чужих – жёлтые. Мы и сами такие наматывали. Ханурика с синим скотчем забирали. С жёлтым оставляли. И ханурика без меток оставляли. А Сивый тайком срезал синие метки! Представляете? Ну не паскуда, скажете?
Мы как-то на смешанной мясорубке с ходу насчитали двенадцать синих хануриков, а по меткам в итоге вывезли десятерых и дружно промолчали, потому что никто ничего не видел. Или вот мы иногда не спешим с хануриком, порванным на части. Рука с синей меткой лежит на виду, а где ноги со штанами и кармашком под жетон – ищи-свищи. Такого ханурика заприметишь и обойдёшь, чтобы заняться им напоследок, а потом смотришь: нет метки. И уже сомневаешься, а была ли она, мало ли в одном месте валяется членистоногих. И не докажешь, что Сивый хитрит. Он на всё пойдёт, лишь бы не жилиться в вылазке и не делать вторую ходку. Точно, что паскуда.
Это с одной стороны, а с другой… Вот Череп собирает пластмассовые танки. Ну, знаете, с моторчиком. Тоже верит Лешему – думает, что ждать осталось недолго, и не хочет возвращаться домой без подарков. Сивый вчера организовал Черепу новый танчик, причём с батарейками. Мы всей командой топтались на палубе – смотрели, как Череп гоняет его между вентиляционными решётками, – пока нас не прогнал Кардан. Тут Сивый молодец, ничего не скажешь. И поди разбери, какой он человек.
От мыслей о Сивом меня отвлекли голоса. Я подумал, что приехал Сухой, а это припёрлись трофейники. Мы вчера встретились на бетонке, я отметил в их навигаторе схрон, устроенный под «Медведем», и передал им опись Фары. Они утром заглянули к танку, ничего не нашли и теперь притащились бодаться. Я немного сдрейфил, но подтянулась тяжёлая артиллерия – Кирпич с Сифоном – и стало поспокойнее. Да и долго бодаться не получилось. На дороге появился «Секач» командира. Трофейники могли воспользоваться моментом и пожаловаться Сухому, будто я нарочно их запутал и заставил зазря копаться в другом танке, – хоть убей, не понимаю, как они не заметили отмеченный мной «Медведь»! Не воспользовались. Не пожаловались. Решили не нарываться и умотали к мосту.
Я бы из принципа сгонял до «Медведя» проверить схрон, но командир приказал готовиться к переправе. Мы с Кирпичом поторопились закрепить на носу «Зверя» все пять телег поискового отряда – три ходовые и две запасные. Тут было не до схрона.
Час спустя в моторном отделении «Зверя» загрохотали два судовых дизеля мощностью в несколько тысяч лошадиных сил. Корпус дрогнул, на подъёмных цепях хлопнула задранная печная платформа, из четырёх выхлопных труб вырвалось чёрное облако выхлопа, и могучие гусеницы, заскрежетав, стронулись. Я под подошвами берцев ощутил приятную вибрацию земли. «Зверь» медленно покатил вниз к берегу, куда уже причаливал паром.
* * *
Пепельно-серые облака заслонили солнце. Ветер и качка усилились. Мы всей командой собрались на мосту и с тревогой следили за переправой. Нам редко доводилось так явно чувствовать уязвимость «Зверя». Страх за его судьбу сделал нас маленькими, ничтожными. Обычные оборвыши, которым и деваться-то некуда. Даже Сухой стоял поникнув, без обычной для него важности. Задерживаться на мосту было опасно, но мы ждали, когда паром приблизится к противоположному берегу, и с места не сходили.
Я вдруг понял, какие мы на самом деле чужие друг другу. Горстка людей, наугад собранная в механизированную похоронную команду взвода материального обеспечения тридцать пятого мотострелкового батальона. Логичнее было включить нас в состав танкового батальона – всё равно при больших поломках к нам приезжали механики из танкового ремонтного взвода, – но как-то так изначально повелось, что «Звери» чаще включали именно в мотострелковый. Ну и ладно. Это головная боль Сухого.
Сухой постоянно пропадал в разъездах. Катался на своём «Секаче» в штаб батальона и обратно. Следил за нашим снабжением, привозил на «Зверь» координаты маршрута и попутных мясорубок. Мы с Кирпичом, Фарой и Сивым уже готовились после переправы тянуть телегу по очередной наводке. Командир сказал, что нас ждёт «неопределённое число» хануриков.
– Дело говно, – вздохнул Сивый.
Тут я с ним согласился. «Неопределённое число» могло означать и десяток, и полсотню хануриков, а то и сотню. Как говорил Сивый: подохнуть успеешь, пока всех перетаскаешь. Но богатые мясорубки сейчас попадались редко. Не то что раньше. В одном котловане как-то положили бригаду со всеми штурмовыми, парашютно-десантными и разведывательными батальонами. Бог знает почему они подставились, но к ним съехалась дюжина «Зверей» – цепочкой окружила котлован и дымила целую неделю. Считайте, получился настоящий городок. Округу на несколько километров усыпало пеплом. Леший утверждает, что так всё и было. Может, и было. Я бы посмотрел. А сейчас мясорубки попадались мелкие и разрозненные. Наберётся, как вчера, хануриков под тридцать – и мы давай ворчать и жаловаться, что нам трудно.
Ветер предательски ударил в спину, и мы разом отступили от края моста. Кирпич с Сифоном замешкались, но потом тоже отступили. Не хватало свалиться в ледяную реку и подставить кого-нибудь из другой похоронной команды. Русалок, то есть выловленных из воды хануриков, никто не любил. Мерзкие они. Мерзкие и скользкие.
Ограждение моста давно обвалилось. По краю его словно обкусали – из надкусов торчали рёбра почерневшей арматуры. Тут спрятаться негде. Если только за стоявшим неподалёку «Секачом» командира. Под «Зверем» мост бы рухнул. Всё-таки сто восемьдесят семь тонн живой стали! Ну, не одной стали. В «Звере» было больше другого металла, и пластика, и дерева, и стекла, а ещё газа и солярки в резервуарах и всякого барахла вроде аккумуляторных батарей, но Сухой часто говорил «сто восемьдесят семь тонн живой стали», и мне нравилось за ним повторять.
Паром едва держался на плаву. Казалось, ещё мгновение – и он затонет, до того громадным представлялся водружённый на него «Зверь», по виду тонн на пятьсот, не меньше.
На «Звере» не было брони, он же не танк. Щиты на резервных баках не в счёт, они лишь оберегали от случайной пули и до сих пор висели целёхонькие. В прочем – ни полноценной брони, ни пушек, ни боеприпасов. Это объясняло скромный при таких габаритах вес. Иначе «Зверю» не покорилась бы ни одна река. Ну или пришлось бы его расчленять и расчленённым грузить в вагоны, чтобы заново собирать на противоположном берегу. Не хочу и представлять подобную канитель.
В
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
