ее в свою душу.
— Ух, как завернула! А ну-ка подробнее давай! Что там с душой? Не у всякого она приспособлена к магии?
— Конечно, нет! Иначе Источник давно опустел бы, и все ходили бы в чародеях.
— Так магия только для избранных? — поморщившись, спросил я.
— Не совсем. Люди не делятся на избранных и неизбранных, пора бы тебе знать это в твоем-то возрасте, крошка.
— Я попрошу… — начал я.
— Кстати, твоя душа достаточно приспособлена, чтобы вместить магию, — прервала меня девица.
— Брешешь!
— Фи так выражаться.
— Так я магом, что ли, стану? Или уже стал? Вроде в пространстве перемещаться не умею и в крыс кого-то превращать — тоже…
— Прекрати паясничать. — Теперь, кажется, она поморщилась. — Твоя душа способна вместить магию, но вот что странно: в этом мире не становятся магами — ими рождаются. А ты не маг. Но при этом твоя душа предрасположена к магии. Это парадокс.
Я молчал. Не был уверен, что стоит болтать про другой мир с этой чокнутой.
— Эй, сам чокнутый. И знаю я про то, что из другого мира ты прибыл. Просто этот факт добавляет в мою работу… некоторые затруднения.
— Поясни.
— Когда в мире рождается маг, я вижу, к чему именно у него задатки — и дарую ему ту или иную магию. А ты родился в другом мире, и на тебя законы этого не действуют.
— О как! И как же быть?
— Как раз над этим и ломала голову, пока развлекалась, насылая на тебя все те испытания…
— Стоп, что? — воскликнул я. — Так это ты натравила на меня шлюх, пауков и трясину?
— Они не девушки древнейшей из профессий, а всего лишь мираж, сотканный из твоих же фантазий, пупс. Все остальное тоже было безобидным, ведь это же была иллюзия!
— Ну спасибо! Могла бы предупредить, прежде чем до смерти пугать, — буркнул я.
— Какой ты зануда, крошка, — ухмыляющимся тоном заявила нахалка.
— Прекрати обзываться.
— Не буду, крошка.
— Договорились, Пальчик.
— Ну ты и засранец.
После ее слов меня пошатнуло от сильного ледяного дуновения ветра, и я едва не упал.
— Так ты владеешь всеми видами магии? — полюбопытствовал я, оставляя без внимания ее шалость.
— Не совсем. Маги вмещают внутри себя магию. А я лишь черпаю ее небольшой горсточкой из Источника, не вбирая при этом в себя.
— Сложная философия.
— Да уж, твое помутненное порочной жизнью и ограниченное сознание…
— Да-да-да, Пальчик. Давай дальше. Что ты решила насчет моей скромной персоны, пока я тут сражался с пауками?
— А ты разве сражался?
Я закатил глаза.
— Похоже, все женщины одинаковы — человеческие ли они, или какие другие…
— Что ты там бормочешь себе под нос?
— Так я стану магом, спрашиваю?
— Раз твоя душа хранит в себе место для магии, я не могу не даровать ее, но… у тебя есть выбор. Дело в том, что ты… не совсем обыкновенный персонаж в истории магии этого мира. Не в том смысле, что ты какой-то там особенный или избранный, а скорее — ненормальный и странный.
— Дальше.
— Начнем с того, что ты не должен слышать меня.
— Так не говорила бы просто.
— Дело не в этом. Ты не должен ощущать моего присутствия. А ты ощущаешь. Не ты единственный такой, не обольщайся, бывали и другие, но редко, и они все были не простые смертные, а совершенно уникальные личности — великие маги или мудрецы. Ты не велик, ты просто мальчишка из другого мира.
— Да понял я уже, что я презренный червь в твоих глазах! — вспылил я. — Ближе к делу говори.
— Я думаю, все кроется как раз в том, что ты из иного мира. В этом разгадка. Я не могу просто зачерпнуть из Источника магии и влить в тебя — я попросту не знаю, какую тебе силу даровать. Поэтому я решила даровать тебе выбор: либо магия — не великая, не строй иллюзий — либо одно желание.
— Что? — Я едва не подавился слюной от удивления. — Желание? Это как с джинном, что ли?
— Ты мыслишь слишком наивно, пупс, но в общем и целом — вроде того.
— Типа я говорю «О, Указующий Перст, возврати меня из этого поехавшего мира в своей собственный», а ты такая «Да, господин, будет исполнено»?
Голос фыркнул.
— Я ведь не Творец всего сущего, чтобы иметь силу исполнять такие масштабные желания. Я далеко не так могущественна, как ты мог вообразить обо мне, крошка. Можешь пожелать что-то из разряда… перенестись из подземелья в безопасное место, например.
— И взять с собой других рабов? — с надеждой спросил я.
— Вот еще!
— Ты предлагаешь мне бросить людей здесь в разваливающейся пещере? — возмутился я.
— Я тебе ничего не предлагаю, выбор твой. Могу даровать тебе магию… телекинеза, например. Попробуешь двигать рухнувшие каменные глыбы и расчистить путь.
— Хм… — я задумался. — А есть еще какой-то путь из подземелья, не заваленный камнями?
— Вообще-то да. Когда произошел взрыв, под тобой разверзся пол, и ты рухнул сюда. Отсюда идут тоннели — далеко и глубоко, но в конечном итоге один из них ведет наружу — к свету солнца.
— И об этом знает много народу?
— Никто. Много веков назад этот уровень пещер был завален и запечатан магами. Взрыв открыл проход.
— И зачем же его понадобилась запечатывать?
— О, это древние трения серьезных бессмертных существ, тебе незачем ломать над этим мозги. Скажу только, что ваш путь во мраке будет небезопасен.
— Но в теории мы можем выбраться наружу отсюда, верно? А в каком месте выход? Нас заметят люди? Хозяева рабов думают, что мы все погибли?
— Склоняются к этому. Никто, конечно, не бросится спасать рабские жизни, когда можно купить новые. Но учти: даже выбравшись в лес (а тоннель выведет вас в лес), вы не избавитесь от своего рабского клейма.
— Клеймо! — вскричал я, озаренный догадкой.
— Чего раскричался? Ты про то, что у тебя нет клейма, и тебе волноваться не о чем? Да, я заметила. Но других точно поймают. Да и ты сам с трудом будешь выживать в незнакомом мире, будучи нищим оборванцем.
— Да нет же, я про другое! Ты должна свести каждому из рабов его клеймо! Скажи, что можешь это сделать — умоляю, скажи!
— Всем не смогу, — задумалась она. — И это твое желание? Вместо того, чтобы выбрать магию или какой-нибудь способ самому себе упростить жизнь?
— Скольким сможешь свести клеймо? — проигнорировав ее скептический тон, спросил я.
— Так и быть — друзьям твоим сведу. Как ты говорил — старик и мальчишка?
— Только двоим? — поник я.
— Уж прости, крошка,
