Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
тучами. Нестрашными, но многообещающими.
Я уже не уверен, что стоило во все это ввязываться, но лишних денег у меня нет.
Блин.
Гложет колоссальное желание поскорее добраться до дачи Виталика в Васильевке, хотя бы для того, чтобы высадить своих пассажирок, а в идеале мне нужно позвонить.
Достаю из кармана шортов телефон и черчу на панели зигзаг, снимая блокировку.
Тишина.
После входящего от Полины тридцать минут назад полный штиль. Мать в курсе, где я, так что звонить не будет, только в крайнем случае, если в нашу квартиру вдруг молния долбанет, что касается геморрной золотой девочки… она мне больше не звонила.
Ставить ее в известность о том, чем я сегодня занимаюсь, как-то даже мысли не возникло, а отвечать на ее звонок, когда за спиной в два голоса орут бухие в задницу телки — тоже не вариант.
Все, блин, слишком сложно у нас с ней.
На моей памяти она звонит мне сама второй раз в жизни. Я хочу перезвонить и узнать, чего она хотела, просто пальцы зудят, но убираю телефон обратно в карман, решая сделать это там, где мне никто не будет мешать. Уже одно это само по себе сложно, я никогда не выбирал место и время для того, чтобы сделать обычный звонок девушке.
Проблемная Вика возвращается в машину, но не уверен, что это надолго. Ее, по всей видимости, укачивает.
— Погнали… — слышу голос Коптера и нажимаю газ.
Васильевка наступает почти в пять вечера. Это двадцать километров от города, и дача моего соседа — старый деревенский дом с крыльцом, набитый народом, который подтянулся быстрее нас.
Чей-то бумбокс качает музыку на километр вокруг. Два мужика волокут из сарая старый стальной мангал, под яблоней стол со сваленными на него магазинными пакетами.
— Как тебя зовут, милый? — подкатывает ко мне какая-то дама с сильно накрашенным фейсом.
Пристроив плечо к стене дома, складываю на груди руки, понимая, что этот банкет закончится не раньше ночи. Куда себя деть, без понятия.
— Антон, — отвечаю, решая заглянуть в дом и, возможно, тупо завалиться спать на пару часов.
— Я Надя. Дашь прикурить?
— Не курю…
Оставляю Надю одну и поднимаюсь на крыльцо. В доме пахнет сыростью и старьем. Диван на входе выглядит стремно. Так, что венеричку можно схлопотать просто от соприкосновения.
— Блин… — провожу рукой по волосам, осматриваясь.
У комнаты справа есть дверь. Там какая-то кладовка с окном на улицу, поэтому бумбокса почти неслышно.
Пристраиваю задницу к подоконнику и достаю телефон.
Меня не обламывают. Она берет трубку после третьего гудка. По крестцу долбаный разряд ударяет от тихого «привет» с идеальным правильным выговором.
Зараза, твою мать. Какого хрена меня от нее так кроет?
— Привет, — говорю ровно.
Вряд ли ее телефон сам меня набрал два часа назад, но мы молчим пару секунд, и я понимаю, что она решил забыть о том, что я перезваниваю, а не звоню.
— Как дела? — спрашиваю.
— Круто… а у тебя?
— Аналогично.
— Я сегодня свободна до самого вечера. До ночи, то есть. Если вдруг будет желание встретиться…
Втягиваю в себя воздух вместе с пылью, точно зная, что встретиться сегодня нам не судьба.
— Буду иметь в виду.
Вскидываю голову, потому что дверь в кладовку открывается, и, вместе с музыкой из орущего на полную громкость бумбокса где-то во дворе, в кладовке материализуется Надя, клеившая меня пять минут назад.
— Антон! — радуется непонятно, твою мать, чему. — Виталик меня за дровами послал!
Прикрываю ладонью динамик, внутренне прося ее испариться отсюда нафиг, но она продолжает трепаться и задевает ногой стопку дров в углу. Они валятся на пол с грохотом. Надя визжит и отскакивает в сторону.
— Я сам принесу! — почти ору на нее.
— Ладно… — с хохотом вылетает из кладовки.
Шагаю к двери и захлопываю ее, возвращая шумоизоляцию.
Блять.
— Весело там у тебя… — слышу недоверчивый голос в трубке.
Запрокинув голову, прикрываю глаза.
— Ты… ты говорил, что будешь работать…
— Я такого не говорил, — даю уточнение. — Я сказал, что буду занят.
Полина молчит.
Я должен оправдываться? Я этого, твою мать, не умею, поэтому лезу на рожон с тупым желанием дать ей понять — я как-то не привык, чтобы мной командовали.
— Да, наверное, — произносит наконец-то. — Я сама додумала.
— Видимо.
— Тогда веселись, — говорит она и кладет трубку.
Пялюсь в стену, с четким осознанием, что в меня только что прилетела претензия от девушки, с которой я встречаюсь две недели и которой, по сути, ровным счетом ничего не должен.
Глава 11
Антон
— Ты сегодня до восьми? — голос матери в трубку суетливый.
— Да.
По спине под майкой пот катится.
— Черт. Ладно… — слышу сокрушенный вздох из трубки.
Прикрыв за собой заднюю дверь сервиса, сажусь на самодельную скамейку, которая под моим весом ноет, и щурюсь от солнца.
— Че случилось? — спрашиваю, сжимая и разжимая кулак.
— В саду карантин. Варьку нужно забрать, у бабушки давление. Ладно, разберусь.
— Дай подумать…
— Не надо. Я сама. Все-таки это я вас родила, а не вы меня.
— Слава богу… — бормочу.
Детородная функция для меня — уважаемое, но стремное предназначение. Мне не понять, как это психологически и физически работает.
Издает смешок и рассуждает:
— Сегодня что-нибудь придумаю, а дальше… придется отгул просить завтра. Все планы насмарку.
— Говно.
— Антон, — пеняет.
— Мне идти нужно.
— Как у тебя дела?
— Отлично.
— Ну, ладно… не вижу тебя совсем.
— Все нормально.
— Можно подумать, ты признаешься, — еще один вздох. — Люблю тебя, сынок.
Когда-то, еще до мелкой, нас с мамой было двое. Пока
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 40
