ту сторону, и ближе к зиме в краях Арюшки пусть и оставалось всё ещё достаточно света, замечала она, как горы с той, почти невидимой для них стороны, темнели…
Но здесь безопасно. И домик её, и любимый лес, далеко от гор, которые видны на горизонте так, как могли бы выглядеть грозные тучи.
И Арюшка лишь перелистывала ветхие, пожелтевшие страницы толстой тяжёлой книги со сказками, легендами и выцветшими от времени картинками. Закусывала задумчиво губу, возводя взгляд свой вдаль к небесам. Рассеянно трепала пса за холку и вновь перечитывала полюбившиеся ей истории, фантазируя, что сделала бы она, окажись в страшном лесу с той стороны великих гор, встреть она там духов да богов, увидь она край мира, если и правда существует он и находится там…
И всякий раз понимала Арюшка… Что не за что бы не отправилась в такое приключение. Пусть ум её и был склонен к мечтаниям, сердцем прикипела она к родному краю и привычной для себя жизни.
— Так что? — поторопил её Аркан, чем вывел из раздумий.
— Я могу почитать тебе сказку.
— Умеешь читать?
— Умею, — гордо выпрямилась она.
— Что ж, — улыбнулся он неожиданно обворожительной и острой улыбкой, — что ж, можешь почитать мне, давай.
И протянул руку, чтобы погладить сидящего на подоконнике кота, но тот коротко на него зашипел, прижимая к голове уши, и Аркан отдёрнул руку.
Арюшка, сдержавшись, чтобы не засмеяться, лишь покачала головой.
— Вот тебе и страшный зверь-медведь… — сама себе пробормотала она.
— Что?
— Ничего, сейчас выберу книгу. Мне брат из города привёз. Он и читать научил.
А кот тем временем странно и внимательно смотрел на кого-то через мутное оконное стекло…
И в доме было тепло и светло, а мороз с той стороны всё больше расписывал окно своими белыми с синевой узорами.
***
— … и он шёл всё дальше, — песней звучал тихий голос Арюшки и огонёк свечи подрагивал в такт, — пока не увидел колдунью с семью рогами и глазами лунами, острыми и сияющими…
ГЛАВА 9. Очень большой сугроб
«Путник не испугался богини гор, но знал, что пройти ледяной утёс ему не суждено, если не сможет чем-нибудь угодить ей. А чем можно угодить той, которая не человек и чувства людские, соответственно, как и желания, ей неведомы? А человеку разве же понять, что при этом можно предложить божеству? Кроме разве что души, но Бродяга не мог продать её. Ведь обещал любимой своей вернуться домой, будучи собой, живым и здоровым, к весне.
Ледяной утёс был высоким и крутым, открытым всем ветрам, и те били Бродягу в спину, подталкивая его всё ближе к ослепительно прекрасной женщине с семью рогами и глазами, что острые лунные серпы с мерцающими в центре звёздами-зрачками.
Она склонила голову и пряди длинные синих её волос спали с плеч, а подол платья, сотканного из снега, качнулся на ветру, поднимая с земли снежные вихри.
— Зачем ты здесь, человек? — колоколом пронеслось над утёсом, хотя колдунья даже не разомкнула своих белых губ. — Отсюда не уходят живыми. Значит ли, что пришёл ты службу нести мне навеки?
Но Бродяга, глубоко вздохнув, ответил ей сдержанно и твёрдо:
— Боюсь, не могу я выполнить твоей воли, не остаться мне здесь и не умереть. Пропусти меня, колдунья зимы, ждут меня дома.
— Что дашь ты мне взамен? Всё есть у меня. Я холода жена, с самой зимой мы сёстры. Всего у меня в достатке. Но просто так пропустить тебя не могу.
— Я дам тебе то, чего у тебя нет.
— Что же это? — засмеялась она, не веря глупому, как ей думалось, человеку. — Не слышал разве, что я сказала? Ума не приложу, что можешь подарить мне.
— Поэтому ты и не знаешь, что это такое, ведь именно этим и обделена».
Голос Арюшки убаюкивал, за окном сгущалась темнота, которой на этот раз не мешала белизна снега и лёд, что отражал тусклый лунный свет. Пламя в печи почти прекратило шуметь и лишь тихо отбрасывало на пол и стены красные тёмные отблески, мягкие и будто бархатные, так и хотелось подставить под них руку!
Аркан слушал сказку, острым подбородком уткнувшись в свои колени, сидя на полу, всё же, пока ещё, на лежанке пса. Видимо у окна сидеть было жёстко и прохладно — от стен тянуло, а у огня самый раз.
— А о чём эта сказка? — прервал Аркан чтение Ари, и она подняла на него тёплый мерцающий взгляд.
— О жене Холода. Про неё сказок много есть, эта моя любимая.
Аркан кивнул в ответ, помрачнев, но Арюшка этого не заметила и продолжила чтение. Однако он прервал её снова:
— Подарит ей тепло?
— Тепло своей крови, — кивнула Арюшка, — только сам останется жив.
— Намёк на то, что подарил ей сердце?
— Любят ведь сердца, — улыбнулась Аря, — поэтому, наверное, так. Но сердце Бродяги принадлежало другой, поэтому сам он не лишился его, просто показал колдунье, какого это, дал понять, почему она должна его пропустить, и…
— Её бы это не проняло, — отрезал Аркан, заставляя Арюшку отложить книгу в сторону и направить на него строгий, вопросительный взгляд.
— Почему?
— Потому что у неё есть сердце, оно заледенело по её вине. Жар ей не по нраву, особенно сердечный жар. Таким, как она, безразличие подавай и ледяное спокойствие, — фыркнул Аркан, поднимаясь на ноги. — Сказки лгут, милая Арюшка. Особенно о ней.
— С чего ты так решил? Да и… Говоришь так, будто веришь в её существование и знаком с ней лично!
— Может, — улыбнулся Аркан, — и знаком. По крайней мере, сказки эти навевают мысли именно о той, о которой подумал я. Только она невеста холода, а не жена. И тепло её сердца заперто под коркой льда.
