Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
class="p1">После победы Куракин вновь отправлен в Европу с дипломатическими поручениями и до конца жизни, пользуясь полным доверием царя, работал в Лондоне, Ганновере, Гааге, Утрехте. На родину вернулся только раз, в 1711 г., и лишь на короткое время. Известный французский философ граф Анри де Сен-Симон, встречавшийся с Борисом Ивановичем вспоминает: «Это был высокий, хорошо сложенный мужчина, постоянно помнивший о величии своего происхождения, с большим умом, умением и образованием. Он довольно хорошо говорил по-французски и на нескольких языках; он много путешествовал, служил на войне, затем служил в различных судах». И отмечает, тем не менее, что Куракин «не мог перестать “пахнуть” русским».
Куракин умер в Париже в 1827 г.
Вот что пишет о нем его биограф — автор статьи о Куракине в «Русском биографическом словаре» Половцова: «В лице кн. Б.И. Куракина мы видим человека, на котором характерно и рельефно отразились черты деятеля переходной эпохи. Прежде всего бросается в глаза его неугомонная деятельность, которой не сломили постоянные болезни и слабое здоровье… <…> Он замечательно легко усваивал иностранные языки и в свои произведения вставляет не только слова, но и целые фразы, даже целые периоды польские и особенно итальянские; он постоянно закупает много книг; внимательно и неутомимо осматривает он всевозможные местные достопримечательности всюду, куда ни закидывала его судьба и служба… Он, очевидно, целиком поглощен жаждой увидать и узнать новое; и то, что ново, — все одинаково его интересует; другое мерило для критики он утратил… Он несомненно был одним из наиболее преданных, энергичных и умелых помощников Великого Петра. И Петр его постоянно отличал своей доверенностью… И длинный ряд поручений, которые непрерывно возлагались Петром на кн. Б.И. Куракина, свидетельствует, что Петр все выше и выше ценил его».
Птенцы гнезда Петрова
«Быть царем», а тем более «быть императором», еще с античных времен означало «быть полководцем». Поэтому, когда Петр принимается за свой самый масштабный «проект» — Северную войну за Балтийское побережье, в его «ближнем кругу» появляется все больше военных, среди них иностранные наемники и русские полководцы.
Вы, разумеется, помните знаменитую строфу из поэмы «Полтава», описывающую появление Петра перед русскими войсками:
И се — равнину оглашая
Далече грянуло ура:
Полки увидели Петра.
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова —
В пременах жребия земного
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
«Полудержавный властелин» — это, разумеется, Меншиков, с ним мы уже встречались, да и еще встретимся. Но кто остальные спутники Петра?
* * *
Борис Петрович Шереметев старше Петра на двадцать лет, начинал служить еще при царе Алексее Михайловиче. «Благородный» во всех смыслах этого слова: происходил из старинного московского боярского рода, близкого к роду Романовых, и никто из его современников не отзывался о нем дурно.
В 1695 г. Шереметев отправился с Петром к Азовскому морю, руководил штурмом трех турецких крепостей — Кызы-Кермен, Эски-Таван и Аслан-Кермен. Все три пали, и их гарнизоны сдались.
Помогая царю в военных трудах, Б.П. Шереметев разделял его интересы и в дни мира: ездил в Европу, почти в то же время, что и Петр, бывал в Вене, в Риме, в Венеции, а еще на Сицилии и на Мальте, где и стал первым в России кавалером Мальтийского ордена рыцарей. В память об этом его дворец в Петербурге будет украшен Мальтийскими крестами. Как и Петр, говорил на нескольких иностранных языках, как и Петр, восхищался европейской культурой, ему легко было принять реформы, предложенные молодым царем. Вот что писали о нем иностранцы: «В инфантерии первым из русских по праву может быть назван фельдмаршал Шереметев, из древнего дворянского рода, высокий ростом, с мягкими чертами лица и во всех отношениях похожий на большого генерала».
Б.П. Шереметев
Граф участвовал в Северной войне и получил звание фельд маршала за победу при Эрестфере — это одна из первых побед русских над шведами, затем не без труда и везения одержал победу при Гуммельсдорфе. Позже командовал взятием крепостей Нотебург, Ниеншанц, Копорье и Ям. Далее последовали новые войны на берегах Балтийского моря — Эстляндии (современная Эстония) и Лифландии (бывшая Ливония, современная Латвия).
Однако чем дальше, тем больше отношения между старым графом и «полудержавным властелином» Меншиковым портились. И неудивительно — слишком различно их происхождение, «благородный во всех смыслах» Шереметев, отказывался признать равным выскочку, мздоимца и хама. Разумеется, Меншиков не мог ему этого простить и употреблял все свое влияние на Петра, чтобы рассорить того с графом. В письмах Шереметев жаловался, что ему приходится на старости лет исполнять чужие приказания, что государь ему не пишет и не исполняет его просьбы.
В конце жизни Шереметев окончательно впал в немилость у Петра. Он редко бывал в своей Петербургской усадьбе, предпочитая жить в Москве, в родовой вотчине — Кусково, где и умер в 1719 г., оставив восемь детей.
Яков Вилимович Брюс. Шотландский клан Брюсов дал своей стране королей, а России — двух замечательных государственных деятелей. Старший брат, Роберт, стал первым обер-комендантом Санкт-Петербурга, младший Джеймс Дэниэл, на новой родине его стали звать Яковом Вилимовичем, — военачальником, дипломатом и… по слухам, чернокнижником и колдуном.
С детства Яков увлекался математикой и естествознанием, а в 14 лет мальчика записали в «потешный полк», где он познакомился с будущим царем, сумел зарекомендовать себя с лучшей стороны — составил подробную карту местности от Москвы до Малой Азии и за эту работу пожалован чином полковника. Вместе с Петром был в Великом посольстве, вместе с ним учился строить корабли на верфях в Нидерландах и Англии, по приказанию Петра покупал учебники, книги и оборудование. В Англии познакомился с Исааком Ньютоном.
Якову Вилимовичу Петр поручил создание русской артиллерии — и именно Брюс настоял на том, чтобы она была поделена на осадную и полевую, с более легкими пушками, которые так хорошо показали себя в бою под Полтавой. Уже в 1701 г. отлили 273 пушки, а через год еще 140, а всего в России в период военных действий (от Нарвы до Полтавы) отлили 1006 медных орудий. Артиллерия Брюса, по словам Петра, «зело чудно исправляла свое дело» не только под
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 150
