смысле оно от тебя тает». Ты рассмеялась в ответ. Я позволил себе столь глупую шутку, ведь знал, что с тобой можно поговорить обо всём. Изо дня в день мы обсуждали мир, познавая его вместе.
За день до нашего третьего «рождения» мы впервые поцеловались.
Третий месяц (с октября по ноябрь):
Вскоре в городе не осталось лавочек, на которых мы не сидели; не осталось улиц, по которым мы не прошли, держась за руки; не осталось памятников, рядом с которыми мы не целовались. Улицы некогда военного городка навсегда сохранят историю любви двух молодых людей. Помнить о бойне им претит. Сколь прозаичной не была бы история любви, её герои заслуживают больше почестей, чем те, кто стремятся к бесцельному уничтожению всего и вся.
Осенняя погода вносила коррективы в наши планы. Дождевые потоки сбивали листья с деревьев, а переменчивые ветра уносили их прочь со знакомых мест. Мир одолевал холод. Люди искали тепла за стенами миниатюрных европейских кофеен и громоздких панельных домов. Только двое влюблённых не мёрзли — их согревали высшие чувства. Мы любили дождь и друг друга. Неторопливо прогуливаясь в проливной ливень, мы даже не думали расходиться по домам. Отрицательно заряженные ионы кислорода, напротив, насыщали новыми силами. Нас ничего не могло разлучить. Прижавшись друг к другу на лавочке в парке, мы мечтали о новом совместном деньке.
Уличные фонари освещали не только ночные дорожки, но и наш жизненный путь. Совместные планы на будущее выстраивались сами, будто из детского конструктора. Воображаемых кирпичиков хватало и на дом-крепость, и на приусадебный участок с пышными деревьями, и на маленький автомобиль. Из оставшихся деталей мы даже смастерили себе котика. Четвероногий страж был призван защищать наш мирок от вторжения незваных гостей. Как бы ни хотелось уходить с пригретой скамейки, во благо будущего нужно было выйти на дорожку, до которой не доставал свет фонарей. Я не боялся двигаться в темноте, ведь рядом была ты.
Четвёртый месяц (с ноября по декабрь):
Несмотря на то, что четвёртый месяц был ознаменован небольшими разногласиями, мы искренне старались не поддаваться плохому настроению. Это не всегда получалось: иногда нас «заносило на поворотах», но мы, вопреки тяготам реальной жизни, оставались сказочно влюблены друг в друга.
Даже единственный день, который мы согласились провести друг без друга, нам суждено было провести вместе. Помню, в ночь перед тем днём снилось только как с тобой поговорю, говорил или готовлюсь к разговору. С утра я даже не знал, что буду делать и говорить, а уже через восемь часов ехал с твоими любимыми лилиями к своей любимой Лилии. Как в первое свидание: нам не нужны были праздники, чтобы почувствовать себя счастливыми!
Мы могли даже не пересечься в тот день… Нет, не могли.
Пятый месяц (с декабря по январь):
Мы стали жить вместе. Какое же счастье видеть тебя по утрам, солнце!.. Такие мысли точно посещают участников полярной экспедиции, коим суждено пережить долгую полярную ночь. Эти же мысли посещали меня каждый раз, когда я, едва продрав глаза, любовался тобой, разнеженной сном. Романтика жизни первооткрывателей. Могу позволить именовать себя так, ведь был первым, кто открыл родинку на твоём ушке.
Зимние праздники принято встречать с семьёй. Мы отметили Рождество и Новый год только вдвоём. Вместе, как новая полноценная ячейка общества. За окном ветер гонял снежинки, а в доме царило тепло. Нам не давала замёрзнуть любовь и старый немецкий масляный калорифер.
Как в классических фильмах о семейном счастье, мы накрыли стол разнообразными вкусностями, что приготовили на тесной кухоньке. Внезапно часы пробили полночь — скромная однушка превратилась в сказочный замок. Мы поцеловались и принялись есть праздничные салаты.
Шестой месяц (с января по февраль):
Новый год подарил не только новое счастье, но и новые проблемы. Ты делилась со мной наболевшим за долгие зимы без меня. Я злился: на тебя, на себя, на весь мир. Злился, ведь не мог решить проблемы одним мановением руки. Тяготы реального мира накрывают дома, подобно снежной пелене.
Жители города по-разному реагируют на снег. Первые спешат убрать его скорее с улиц, вторые ждут прихода весны. Мол, не мы снег набросали — не нам и убирать. Мы же рисовали сердечки на белом полотне. Одно из них проявилось морозным узором у меня на теле. Помимо циклов собирать и разбрасывать снег должен быть цикл рисования на снегу.
Спустя полгода ко мне пришло ранее неведомое осознание. Я всё больше и больше видел тебя своей женой. Приятное чувство поддержки, кстати. Окситоцин бодрит так же эффективно, как кофе, заботливо приготовленное перед рабочим днём. Я никогда не верил в любовь, ведь знал, что она существует.
Седьмой месяц (с февраля по март):
Шесть месяцев по нашим меркам были как целая жизнь!
Мы ходили в театры, готовили пироги разных кухонь мира, учились писать перьевой ручкой, читали друг другу книги вслух, смотрели романтические фильмы…
Отношения условно можно поделить на две стадии. Первая — социальное отторжение, когда на влюблённую пару косятся старушки на лавочке у дома. Вторая — социальное принятие, когда бездомный просит деньги на водку, обращаясь к парочке «семья». Мы прошли этот путь будто в одно мгновение.
Восьмой месяц (с марта по апрель):
Рано или поздно природа выявляет истинную сущность своих созданий: выводит наружу черты, которые человек скрывает в бетонных городских «коробках». Многие первобытные чувства и умения совершенно не нужны в комфортно-конформном быту. Люди оставили в прошлом острый взор, тонкое обоняние, гибкий ум. К чему чувственное мироощущение, когда за нас уже всё посмотрели, всё попробовали и всё осмыслили. На этот счёт народный фольклор советует: тяните человека на природу!
Мне не нужно было придумывать для тебя ряд испытаний. Как и не было необходимости в проведении «теста на совместимость» или других проверок. Наши отношения протекали естественно. «Естественно» — идеальное слово для описания природы нашего поведения в тот момент. С первыми проблесками мартовского солнца мы единодушно захотели отстраниться от искусственных видов серой провинции. Поездка за город была прекрасным решением. Я захотел показать тебе особенное место. Там, в тени ветвистых деревьев-гигантов, даже думается легче. Мудрые хранители леса стоят в тиши природной красоты и молча восторгаются ею. Я облюбовал это место давно. На всё «дикое поле» нельзя сыскать более привлекательного вида!
Помню, как ты стояла на пригорке — небольшом холмике, отделявшем землю от неба. А я не мог видеть простирающиеся дали. Однако ты, возвышающаяся над землёй, явила собой продолжение живописной
