Удостоверившись, что за последние сутки здесь никто не проходил, я кивнула самой себе и подхватив платье, побежала к выходу.
Если верить словам перепуганных служанок, то подготовленная для моей поездки карета была не только черна, как смоль, но и выглядела куда страшней обычных карет. А всё потому, что по её крыше и бокам были выгравированы символы смерти.
Отец, конечно, не был самоубийцей, и жизнь свою любил куда больше остальных аристократов, поэтому рядом с символами смерти были начертаны круги огня. Насколько я смогла разобрать, посягнувшего на целостность кареты ждала смертельная агония.
Первым испытавшим на себе весь ужас знаний Великого герцога, стал проигравший берсерк.
Полученные в ходе испытания заклинаний раны не лечились с помощью зелий или магии. Поэтому несчастный гнил на койке, установленной в пустующем деннике конюшни.
Из-за неусыпного надзора отца я так и не смогла его навестить. Поэтому хотела сделать это прямо сейчас, пока не стало слишком поздно не только для него, но и для меня.
Ведь я собиралась сделать то, что не смог отец.
Я собиралась заслужить безоговорочное доверие берсерка и сделать его своим личным рыцарем.
Выскользнув незамеченной с чёрного хода на кухне, я прислонилась к стене и испуганно вздрогнула. С ветвей орешника, надёжно скрывшего меня от любопытных взглядов прислуги, сорвалась птица и громко стрекоча унеслась в небо. Раздвинув колючие ветви, я выждала несколько секунд и стремглав понеслась через весь задний двор в сторону конюшни.
Мне предстояло обогнуть жертвенные столбы плаца, на которых обычно вешали провинившихся, и скрыться от зоркого взгляда главы охраны.
Всё шло по разработанному впопыхах плану, потому что я никак не могла решиться на спасение берсерка такой ценой. Ведь то, что я хотела сделать грозило обвинением в измене.
У самой конюшни я сбавила шаг, поправила оборки платья, шляпку и перекинула волосы за спину. Руки всё ещё подрагивали, так что я вцепилась в платье и, вскинув голову, вошла.
Ряды узких клеток с высокими решётками и магическими замками пугали. Нет. Скорее, они наводили на меня ужас.
Я всегда их боялась.
Скерхи — особый вид магически одарённых животных, выведенный всего столетие назад. Их предки бегали по кипящей лаве и летали в плотном, ядовитом дыме долины Дьявола. Один из учёных, специализирующийся на воспроизведении потоков маны, решился на сумасбродный эксперимент и свёл вместе две породы, добавив к получившемуся гибриду треть крови демона среднего класса.
Получившееся чудовище обладало огромным ростом, ядовитыми крыльями, широкой змеиной пастью с двойным рядом обоюдоострых зубов и двумя короткими витыми рогами, на которые нередко попадается зазевавшийся всадник.
По сути, скерх — это убийца.
И только два вида воинов могут оседлать его. Это берсерк и нефритовый страж, один из тех, что ходит в горы на зачистку от расплодившейся нежити. Зачем отец держит скерхов я не знала, ни тогда, ни сейчас. Обычный человек, даже обладающий большим количеством маны, не может даже подойти к этому монстру. Что уж говорить обо мне.
Однажды мне уже пришлось испытать на себе ненависть животного. Тогда от неминуемой смерти меня спас брат.
Скерхи ненавидят людей, потому что чуют их страх за несколько миль. Только самые отчаянные, те, кому уже нечего терять, способны их не приручить, нет. Они могут только договориться.
Ведь скерхи умеют говорить.
— Человечка.
— Мала ещё сюда приходить.
— Иди сюда. — Совсем рядом с моей головой фыркнули и шумно втянули воздух. — Обещаю съесть быстро.
Вытерев потную ладонь о платье, я прикрыла на секунду глаза и выдохнула весь воздух из лёгких. Потом снова вдохнула. И выдохнула.
Вдох-выдох.
Вдох-выдох.
Вдох…
— Я пришла, чтобы спасти жизнь.
Конюшню наполнил дикий, восторженный ржач. Каждый скерх норовил выбить лбом дверь денника и оторвать мне голову.
— Да что ты можешь! — Тяжёлый смрад окутал весь коридор.
Ох. Вот и вожак.
— Я пришла спасти жизнь, — медленно повторила я и сделала шаг. — В вашем доме лежит умирающий воин. Я хочу вернуть ему долг.
— Долг?
— Долг!
— Она сказала долг!
Всё верно. Единственное, что может заинтересовать скерха — это равноценная плата. Даже если плата предназначена не ему.
— Что ты можешь предложить этому воину? — Голос вожака въедался в лёгкие вместе с дымом. — Ты всего лишь жалкий детёныш.
— У меня душа воина.
— Врёшь!
— Не вру. — Я собрала волю в кулак и пошла в самое нутро конюшни. — Я воин. И хочу вернуть умирающему долг. Вы позволите пройти? — Я остановилась перед самой высокой дверью, замок которой переплетали десятки цепей, и взглянула в глаза вожака.
Гибкое, когда-то белое тело, покрывали сотни кровоточащих шрамов Один глаз скерха был скрыт толстой плёнкой, второй смотрел с осуждением. Его пытали. Судя по свежести шрамов, совсем недавно.
— Ты врёшь. — Вожак открыл пасть и приблизил морду так, чтобы я смогла рассмотреть каждый зуб. — Ты слишком маленькая для долга. Зачем ты здесь?!
— Отдать долг.
— Врёшь! — Скерх ударил головой, и решётка содрогнулась. — Говори!
— Отдать долг.
— Пр-рав-вду… — В нос ударил смрад и запах гниения. Если сейчас дрогну, то больше никогда не смогу даже подойти к конюшне, иначе буду убита. — ГОВОРИ!
— Отдать долг, — упрямо повторила я, до боли сжимая пальцы. Сердце колотилось так громко, что заглушало дыхание. — Я пришла отдать долг.
— Почему?
Фух. Первая преграда пройдена.
— Этот воин был наказан за слабость в тренировочной битве, — пояснила я. — Наказание было суровым и приговор был вынесен моим отцом. Но… — я запнулась и поёжилась, подбирая правильные слова.
— НО?!
— Его нынешнее состояние вызвано магией, а не слабостью. Антрацитовая стража верна хозяину и… тот человек это знал.
— Тот человек?
— Да. — Я сглотнула. — Мой отец. Мой отец знал, что воин выполнит любой приказ, и послал его на верную смерть.
— Зачем? Жизни хозяина угрожала опасность?
— Нет. Эт-то… это был эксперимент. Отец забрал жизнь воина. Я пришла её вернуть. Это мой долг, как наследницы.
— Наследницы? — Скерх заржал и вдруг опустил голову так низко, что его глаза оказались почти на уровне моих. — Наследницы чего?
— Рода.
— Вр-рёш-шь, — зашипели со всех сторон. — Всем известно, что наследником хранителей может стать только мужчина. Ты умрёшь.
