потеплело и ему вспомнилось множество приятных моментов, проведенных в отчем доме.
Стоило написать родным письмо.
— Видимо сама судьба сталкивает нас, Клара Даниловна, — сказал Фёдор, подхватывая под локоть вздрогнувшую от неожиданности девушку. — Скажите на милость, зачем Вам серебряная ложка? Мне показалась, что Ваша семья достаточно богата, чтобы иметь такие вещи с избытком.
Зайдя сегодня по пути из редакции в антикварную лавку, чтобы присмотреть подарок на именины дяди Льва, Фёдор не ожидал увидеть Клару, которая будет красть столовые приборы.
Он вывел её из лавки, и медленно повел вниз по улице не отпуская.
— А Ваши шаловливые ручки все не знают покоя, — усмехнулся он, видя, как на лице Клары испуг сменяется раздражением. — Не боитесь, что Вас поймают?
— Негодяй, — бросила она. — Вы все испортили. Неужели так трудно было пройти мимо? Вдруг из-за Вас хозяин лавки, что-нибудь заметил? Теперь мне нельзя там появляться.
— Как же мне пройти мимо? — улыбнулся Фёдор. — Мой брат возглавляет Тайную канцелярию. Я — благородный человек.
Клара скептически на него посмотрела.
— Разве благородные люди преследуют девушек?
— Не льстите себе, — рассмеялся он. — Просто я часто хожу этой дорогой, а Вы любите здесь подворовывать.
— В Вас нет ни грамма учтивости.
— А в Вас выдержки. Сегодня такая прекрасная погода, — сказал он, жмурясь от яркого солнца. — Давайте прогуляемся, и я отведу вас домой.
— Отчего же у вас такое хорошее настроение? — хитро прищурилась Клара.
— В издательстве с радостью приняли мой новый рассказ. Его напечатают в следующем номере. Почитайте, думаю вам понравиться, — усмехнулся он. — И от того, что часы все ещё при мне.
Всю дорогу они вели беседу. Иногда Фёдор позволял себе пустить остроумную шутку в адрес девушки, и она заливалась румянцем, обзывая его негодяем. Расстались они у дома Дольских. А вечером Федора одолели сомнения. Стоило ли относить рассказ про девушку воровку в издательство? Не обидит ли это Клару? Он даже с каким-то доселе не испытанным волнением ждал её реакции. И девушка не заставила себя ждать.
Стоило только свежему номеру журнала поступить в продажу, как вечером от девушки пришёл посыльный с запиской. Фёдор немедля прочел её:
Завтра в полдень на Счастливом мосту.
Фёдор быстро чиркнул ответ. Он придёт.
— Впервые ты не сжигаешь чье-то приглашение, — заметил Иван, выдавливая на палитру краски.
— Ничего особенного, — отмахнулся Фёдор. — Твои картины стали более живыми. Ты поменял манеру живописи?
Иван усмехнулся.
Фёдор старался думать о предстоящем свидании с Кларой, как о встречи хороших знакомых. Она скорее всего вспылит из-за рассказа, зарумянится и назовет его негодяем или подлецом. А он предложит составить ему кампанию за послеобеденным променадом, и они вновь заведут легкую беседу. Так ведь проводят время хорошие знакомые?
Когда Фёдор пришёл на место встречи, Клара уже была там, направив застывший взгляд на замерзший канал. Лицо напоминало восковую маску, губы были плотно сжаты; плечи опущены, отчего она казалась меньше, чем являлась. Мороз раскрасил ее ланиты.
— Выглядите прекрасно. Украли сегодня, что-нибудь необычное? — он взял её холодную ручку, чтобы оставить на ней горячий поцелуй, но неожиданно Клара порывисто вернула свою ладонь в муфту. — Уже прочитали мой рассказ? — спросил Фёдор, решив не заострять на этом внимание.
— Прочитала, — холодно ответила она и в груди Фёдора неприятно защекотало. — Вы действительно самый настоящий негодяй, — её голос дрогнул. — Вы использовали меня. Много вам заплатили за этот рассказ? Прошу, не показывайтесь мне больше на глаза.
И ее каблучки быстро застучали по мосту, а затем по мостовой. Что-то перевернулось в Федоре, стоило ему увидеть ее слезы. Он не кинулся догонять Клару, давая ей время все обдумать. Он лишь надеялся, что она в скором времени переживёт эту обиду.
Утром следующего дня Фёдор отправил Кларе письмо с извинениями. Пусть и не специально, но он всё же задел её чувства. Ответа не пришло. Как и на следующее письмо. И на следующие… И на следующее… И… Фёдор сам решил нанести Дольским визит.
— Ах, — с сожалением вздохнула сударыня Дольская, — как жаль, что Кларе сегодня нездоровится. Она в последние дни сама не своя. Бледная, почти ничего не ест и постоянно смотрит в окно. Я уже подумываю вызвать доктора.
— Действительно жаль, — сказал Фёдор и ушел ни с чем.
Вернувшись в теплую квартиру, где тихо работал в своем уголке Иван, он продолжил писать Кларе письма. Примерно где-то после пятнадцатого, от неё пришел ответ — кучка серого пепла в конверте.
Фёдор тяжело вздохнул, пропуская через пальцы свои отвергнутые чувства. Взглянула ли она на них, прежде, чем сжечь?
И Фёдор решил рискнуть. Он отправил Кларе свои часы, зная о том, что ей всё равно не удастся их открыть. Он прождал день… два… три… И наконец-то от Клары пришло письмо. Несколько страниц, выражающие всю бурю, испытанных ею чувств. Фёдор узнал, как сначала он её раздражал, потом заинтересовал, позже она влюбилась, затем возненавидела, а получив часы поняла, что готова простить ему этот проступок. Письмо заканчивалось назначением места и времени их встречи.
Как и в прошлый раз она все так же стояла на том самом мосту, устреми взгляд вдаль, укутанная в заячью шубку. Навеянный морозом румянец украшал её щеки. Клара не выглядела столь напряженно, как в их последнюю встречу. И Фёдор смел надеяться на прощение.
— Я признателен, за честь видеть Вас, — сказал он без былой игривости.
Девушка молчала.
— Я поступил не красиво, признаю, — вздохнул он. — В свою защиту могу сказать, что написал этот рассказ прежде, чем узнал вас ближе.
— Вам кто-нибудь говорил, что вы слишком болтливы? — спросила она.
— Бывало, — ответил он, радуясь, что в её голосе нет прежней холодности. — Не хотите ли прогуляться?
— Не откажусь, — благосклонно согласилась она, сохраняя гордый вид.
Фёдор облегченно вздохнул — он был прощен.
И потянулась череда встреч и визитов. Сначала Фёдор лишь хотел усмирить свою совесть. Но спустя какое-то время это вошло в привычку и несколько раз в неделю мужчина обедал у Дольских.
— Не заигрывайся, — серьезно сказал ему Александр, когда в очередной раз заглянул к братьям после тяжелого рабочего дня. — Эта барышня непросвещённая.
— Разве это плохо? — насторожился Фёдор.
— Ты не сможешь ввести её в наш дом, — продолжал приводить аргументы Александр. — Семья будет против этого брака. Старое дворянство будет против этого брака.
— Краевскую вы хотите выдать за обычного помещика, — недовольно сказал он.
— Эта бедная создание боится непогоды, что уж говорить о колдовстве. Ей как раз и подойдет непосвященный. Но не тебе, представителю одной из самых влиятельных семей старого дворянства. Жениться на
