И ведь есть мужики, которым по душе вот это вот все. И они даже готовы спонсировать подобную ерунду. Ну, знаете, парни из тех, кто любую, даже самую навороченную тачку тут же принимаются тюнинговать. Они и к девушкам своим относятся так же. Потребительски. Типа — О! новая фишка вышла, надо на моей испытать, вдруг удобнее станет.
Собственно, я не против и не настаиваю на своей точке зрения. Пусть себе тешатся, раз обоим в кайф. Но лично мне больше нравятся такие, как эта Лиза. Которых становится все меньше и меньше. Вот разве что в небольших провинциальных городах и остались.
— Егор, вам какой кофе сделать? — отрывает меня от мыслей о бессмысленном и беспощадном женском тюнинге голос Гаечки, которая уже вошла следом за мной в нашу небольшую комнатку отдыха и пристроила своего пса на мягкий диванчик.
— Ой, простите, Лиза, что-то я задумался совсем. Это не вы мне должны предлагать кофе, а я вам. Все-таки вы у меня в гостях.
— Да вы сидите, — всплескивает руками гостья. — Я же все понимаю. Сутки на смене, а тут снова работать. Вы хоть домой успели съездить?
— Ну, раз вы не падаете с ног от вони, то успел не только съездить, но и даже душ принять, — улыбаюсь я, видя, как она хлопочет возле кофемашины. — Мне двойной эспрессо, если не сложно.
— Сахар?
— Ага. Три ложки. Чтобы уж точно проснуться.
— А где ваша начальница? — оглядывается девушка, и я недоуменно приподнимаю бровь.
— Какая начальница?
— Ну, шамаханская, — лукаво улыбается она, и от этой ее улыбки в голове вдруг вспыхивает желание, неуместное даже на первом свидании, не говоря уже о второй мимолетной встрече в подобных обстоятельствах.
— А-а-а, Шамани? Дома на этот раз. Решила выспаться, а то ночка у нас выдалась с ней довольно неспокойная. Она у меня девушка невероятно самостоятельная и сама выбирает — ехать со мной на работу или остаться на хозяйстве. Так что проследила за тем, чтобы я правильно принял душ, выбрал парные носки, поцеловала на прощание и улеглась дрыхнуть на моей подушке.
— Не удивлюсь, если вы скажете, что она еще и борщи вам варит, — девушка отворачивается, но я с удовлетворением замечаю тот самый желанный румянец смущения, снова окрасивший ее щеки. Ну прелесть же, а не девочка. И… а почему бы и нет? Мое первое впечатление о людях, особенно владельцах питомцев, редко ошибается.
— Нет, борщи себе я варю сам, — и с замиранием сердца слежу за ее реакцией.
И она не подводит.
Лиза чуть опускает приподнятые плечи, словно расслабившись, и чуть слышно выдыхает.
Бинго.
Надо закреплять.
Но тут меня подводит собственный организм, который из всех внезапно промелькнувших картинок в голове выбирает те, в которых участвует моя широкая кровать. И я ничего не могу поделать с непреодолимым желание зевнуть. Рот неудержимо распахивается так широко, что что-то аж хрустит в челюстном суставе, да так громко и звонко, что я невольно ощупываю место мерзкого звука — представляю, как нелепо и смешно в ее глазах будет выглядеть бородатый мужик, вывихнувший челюсть при зевании.
— Ой, простите, что-то я…
Но Лиза лишь обеспокоенно качает головой.
— Как же вы в таком состоянии будете работать?
— Да мне бы до обеда простоять, да до вечера продержаться. В субботу обычно, на удивление, спокойный день.
— Вот, держите, — девушка протягивает мне на одноразовой тарелке кусок одуряюще вкусно пахнущего пирога. — Хоть позавтракаете нормально. И вот ваш кофе. Сладкий, три ложки. Я размешала.
Я буквально впиваюсь в подрумяненный бочок соблазнительного угощения и чуть не постанываю от наслаждения. Идеально.
— Что вы сказали?
— Гововю вкуфно. Обавдеть, — шамкаю я, стараясь не уронить драгоценные крошки. — Когда же вы успели его приготовить?
— Ноч… То есть вечером. И это Анфиса Гавриловна готовила.
Глупенькая. Во-первых, ты уже дважды проговорилась, а, во-вторых, зачем ты приписываешь свои заслуги другому человеку?
Я заглатываю угощение, как бездомный пес случайно перепавший обрезок мяса с рыночного прилавка — гам, жам, глыть, и нет кусочка. Но от второго отказываюсь.
— Съем второй, глаза начнут сами по себе закрываться. Лучше оставлю на обед, вдруг святой Айболит будет ко мне милосерден и даст возможность после этого поспать полчасика.
— И вам хватит полчасика?
Ну, смотря на что, милая Лиза. На то, чтобы дать возможность организму по быстрому перекемарить и пахать дальше — вполне. А вот на то, чтобы распробовать твои нежные губы… Но вслух произношу, конечно, лишь официальную часть.
— Да что нам, кабанам, сделается?
— Егор Артемович, доброе утро, — заглядывает в кабинет наша администратор. Та самая, что вчера так неосмотрительно утащила мои ключи. — Ой, вы не один, тогда я пойду, пожалуй.
— Нет, нет, Марина, пейте кофе, мы уже закончили. Да и первый пациент уже готов к процедуре. Да, Ваше Высочество?
Как я и сказал вчера Лизе, единственное, в чем нуждается этот капризный, избалованный тойчик — строгая диета и ежедневные прогулки.
— Вот, Гаечка, это мои рекомендации для владелицы этого аристократа голубых кровей. И мой телефон, по которому можно звонить с любыми вопросами в любое время. Ну, или если вдруг госпожа Светлозерская испечет столько пирогов, что не осилит сама. Буду счастлив оказаться полезным даме в столь затруднительной ситуации, — я протягиваю девушке исписанный листок с прикрепленной к нему “особой” визиткой, на которой для “особых” клиентов указан не только телефон клиники, но и все мои личные контакты.
Да, я знаю, что Лиза вряд ли позвонит мне сама — не тот тип девушки. Но все ее поведение говорит о том, что откровенный напор даже от симпатичного ей парня — а я не мог ошибиться и в ее симпатии ко мне практически уверен на все сто, ладно, на девяносто девять — ее может испугать. Поэтому рассчитываю лишь на одно. Та самая Гавриловна однозначно проигнорирует мои рекомендации и наверняка накормит своего обжорку очередными деликатесами. А значит, этот пациент довольно скоро снова приедет сюда. Ну а я буду держать пальцы скрещенными на удачу, чтобы сопровождала его именно Лиза.
Увы, мои молитвы святому Айболиту не достигли его ушей. И в квартиру я буквально вползаю уже совсем поздним вечером.
— Привет, красавица. Заждалась?
Моя преданная подруга встает на задние лапы, потягиваясь вверх, и я подхватываю ее на руки. Маня сперва обнюхивает мое лицо, а потом начинает вылизывать шершавым языком нос и щеки, недовольно фыркая, когда ей попадается борода.
— Ну вот чем ты недовольна, королевишна? Ты ж сама шерстяная, а моя шерсть тебе, видишь ли, не по нраву.
Но кошка строго смотрит мне в глаза и повелительно затыкает лапой рот. Мол ты, кожаный, не сравнивай великолепную меня, с моей идеальной шелковой шерсткой, и небритого мужлана, который, кстати, уже вторую неделю не приводил в порядок эту жуткую растительность на морде.
