Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Хан глянул на расстеленную шкуру, попытался прикинуть, как долго добираться от Каракорума до тех мест, где он собирался ставить столицу будущей Орды. Получалось далеко… От времени и, видно, частого использования предыдущим хозяином шкура вытерлась, значки на ней кое‑где были едва заметны, а то и вовсе стерлись. Батый снова пригляделся.
После долгих размышлений он уже не боялся этой громады под названием Русь. Вот значки, показывающие путь его туменов в самом начале похода на урусов. Это Елисань… Оборонялась хоть и упорно, но была сожжена. Вот место, где они бились на реке и где по дури погиб Кулькан. Вот настырный маленький Торжок, две недели были потеряны под этим городом, позже Батый научился не просто оставлять в покое такие города, но и заранее их огибать. Вот отсюда тумены Гуюка и Бури повернули назад, совсем немного не дойдя до богатого города на северо-западе уруской земли.
А здесь… и вспоминать не хотелось. Один маленький город сжег себя вместе с запасами, чтобы не достались монголам, второй продержал их, словно на острове, почти два месяца, а потом опозорил. Злой город!
Батый пнул ногой шкуру, словно та была виновата в его неудачах под Козельском. От резкого движения кумыс из чаши расплескался, залив ту часть, которая лежала между землями урусов и Каракорумом. Словно море появилось на шкуре. Что бы это значило, хану больше нет хода в родные места? Ну что ж, пусть так, он воин, а воин редко умирает дома в своей юрте.
– Ач! Ач! – поторапливали медлительных животных погонщики. Это конь бежит себе безо всяких напоминаний, пока не остановишь, а тех же волов, которых во множестве использовали и русские, по чьим землям сейчас тянулось монгольское войско, нужно подгонять. Это не ускоряет движения, но если не щелкать кнутом, то кажется, что вол и вовсе встанет.
И вдруг массу из людей и животных охватила почти паника, работая плетьми налево и направо, по центру дороги, вытоптанной копытами и ногами, пробирались всадники. Большинство, едва завидев, кто это, спешно уводили своих животных в стороны, оттаскивали повозки, потому что это нукеры освобождали дорогу джихангиру. Сам Батый ехал, не глядя на склонившихся в почтительном приветствии, его взгляд был устремлен вперед, ему не пристало разглядывать тех, кто у ног его коня.
Тумены Батыя не спеша двигались на восток…
Батый не стал пробиваться на запад через леса к самому краю земель, на которых располагались вечерние страны. Ни к чему. Ему совсем не нужны города, затерянные среди лесов, не интересны их дома за высокими стенами. Стенами огораживаются те, кто боится, хан не боялся и потому не ценил крепостей, он знал, что любая, даже самая крепкая, рано или поздно падет.
Ему не были нужны эти земли, и в подчинении тоже, держать в них множество своих воинов, чтобы считать эти земли своими, накладно и неудобно. Дань они будут присылать только из опасений, что он может снова прийти и разорить, остальное ни к чему. Он уже чувствовал себя ханом огромной новой Орды, его Орды, которая пока еще живет с оглядкой на Каракорум, но это ненадолго. Своим сыновьям Батый оставит большую сильную Орду, земель и народов в которой хватит на них всех. Так он решил.
Пока придется отступить, но это временно. Когда у него будет новая Орда, будут и новые походы на вечерние страны.
Одно мучило хана, он прекрасно понимал, что обманывает себя – оставлять новую Орду будет просто некому. Так когда‑то некому оказалось оставить власть его деду Чингисхану. По закону это должен быть Сартак, но старший сын Батыя вовсе не стремился ни к власти, ни к славе, ни вообще к войне, тем более завоевательной. Батый осуждал бы его, если бы не помнил своего отца Джучи. Старший сын Чингисхана тоже не любил войну… Но у него вырос вон какой внук!
Для себя хан решил, что если не захочет сын, он тоже воспитает внука, такого же, как он сам.
На Запад…
Псковская земля стонала под немецкой пятой. Еще когда Новгород не остыл от победы над шведами, Ливонский орден напал на Изборск. Не ожидавший нападения и не готовый к нему Изборск защищался как мог. Но силы были неравны, Изборск пал, был разграблен и сожжен, жители перебиты или угнаны в плен.
Когда известие о нападении на Изборск пришло в Псков, горожане немедля собрали вече. Псков спешно собрал ополчение, куда пошел весь способный воевать люд. Получилось около пяти тысяч человек. Им бы спешно позвать на помощь Новгород, но псковичи решили справиться сами. Боярам-изменникам не удалось отговорить горожан не отправлять помощь Изборску, но посадник сумел сообщить немцам все о самом ополчении. Понадеялись псковитяне побить немцев сами, да просчитались. Против них выступило вдвое больше хорошо обученных, хорошо вооруженных бронных рыцарей. Против двуручного меча да крепкой брони с рогатиной и топором особо не навоюешь. Вел псковитян Гаврило Гориславич, ополчение сражалось даже тогда, когда сам он погиб. Немцы даже говорили, что «псковичи – это народ свирепый». Но и свирепость против рыцарей-убийц не спасла псковитян. В битве погибли более восьмисот ополченцев, остальным пришлось разбежаться, скрываясь в лесах. Псков остался почти без защитников.
Немцы по следам побитого ополчения тут же подступили к Пскову. Но горожане успели закрыть ворота и отбить атаки врага. Даже седмица осады каменного кремля Пскова ничего не дала. Но немцы успели разорить и пожечь дотла городской посад и пригороды.
Простояв неделю, немцы решили не тратить больше силы и время на непокорный Псков и ушли на Новгородские земли – захватили Водскую пятину.
Немцы выступали не просто так, они везли в своем обозе изгнанного из Пскова ранее князя Ярослава Владимировича. Не справившись с Псковом одним ударом, немцы поспешили тайно договориться с его боярами. Изменников всегда хватало, потому договориться удалось быстро с посадником Твердило Иванковичем. Посадник и его приспешники сумели уговорить псковитян согласиться на условия немцев и открыть ворота. Псков был попросту сдан. Рядом с посадником теперь всегда находились два немецких наместника – фогты.
Беглый князь-изменник Ярослав Владимирович взял и подарил всю Псковскую землю немцам! После того они хозяйничали уже особо жестоко. Но захвачена была и Новгородская земля. Князю Александру с дружиной и ополчением удалось отбить Копорье, прогнать немцев из Тесово и Луги, но Псковская земля все еще стонала под рыцарями.
Теперь предстояло помочь псковичам, ведь их дети были в залоге у немцев. Среди новгородцев тоже находились те, кто ворчал, мол, сами псковичи ввязались в дружбу с немцем, пусть сами и выпутываются. Но стоило князю грозно глянуть, как вече притихло. Решено было готовиться к походу, но только теперь совсем иначе. Нынче знали, как выглядят эти рыцари и каково будет с ними биться. Снова и снова собирал Александр тысяцких и сотников, объясняя, как учить ополчение.
Новгородские ребятишки, коченея на холодном ветру, пряча красные руки за пазуху и поднимая, как цапли на болоте то одну, то другую озябшие ноги, подолгу выстаивали, наблюдая за прибывающими и прибывающими в Новгород дружинами из Низовской земли.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
