Он взглянул на Викторию, и та смутилась — ей показалось: доктор на что-то намекал, а он уже снова повернулся к Норману.
— У нас есть еще кое-какие проблемы.
Норман удивленно посмотрел на него.
— Какие?
— Обо всех пулевых ранениях полагается сообщать…
— Разве?
— Это пулевое ранение, — сухо сказал Джек.
— Этого не может быть, — отрезал Норман.
— Тем не менее, это так, — сказал Джек. — Формально я должен сообщить о вас в полицию.
— Нет, — спокойно ответил Норман.
Если бы Виктория не заметила его сузившихся глаз и губ, стянутых в тонкую линию, то подумала бы, что он невозмутим.
— Ты действительно обязан это сделать? — быстро спросила она, чувствуя, что мужчина, дремлющий на диване, может в любой момент взорваться.
Джек тоже заметил реакцию незнакомца и поднял руки, будто защищаясь от удара.
— Тихо, тихо. Я не сказал, что обязан. Я только сказал, — он перевел взгляд на Викторию, — что о пулевых ранениях надо докладывать.
— Благодарю, — устало ответил Норман.
— У вас пулевое ранение, а вы утверждаете, что этого не может быть. Почему?
Норман покачал головой, его лицо стало непроницаемым.
— Вы просто не хотите говорить об этом, не так ли?
— Да.
— Почему?
— Потому что я не хочу вовлекать в это Викторию.
— Во что? — снова воодушевился Джек.
Норман недовольно нахмурился и посмотрел на Викторию. В синей глубине его глаз она прочла мольбу.
— Джек… — пробормотала она.
Не обращая на нее внимания, тот сказал:
— Видишь ли, при травмах головы может происходить частичная потеря памяти, как, например, в этом случае.
— О чем вы? — проворчал Норман.
— Временная потеря памяти.
Лицо больного просияло, словно с его души сняли камень. Должно быть, Джек заметил это, но лишь кивнул и сказал:
— Настроение поднялось? Кажется, что мир перевернулся? А теперь следите за моим пальцем, но не поворачивайте голову — только глазами. Вот так! Зрачок не расширен. С двигательными функциями глаз, кажется, все в порядке. Сейчас давайте посмотрим, в каком состоянии ваше серое вещество. Что-нибудь вас беспокоит? Например, запах, знак, свет?
— Нет, — ответил Норман.
— Теперь перейдем к некоторым обычным вопросам. О'кей?
Норман утомленно пробормотал:
— О'кей.
— Имя?
— Норман Генри, — он улыбнулся Виктории, и в этой улыбке были и шутливая игра, и множество извинений. Извинений в розыгрыше?
Джек сделал вид, что ничего не заметил. Если бы он чувствовал хоть долю того, что испытывала Виктория, когда этот незнакомец назвал себя Норманом Генри!
— Имя отца?
— Роберт.
Джек взглянул на Викторию, но она лишь пожала плечами. Об имени отца Нормана Генри ей думать не приходилось.
— Дата рождения?
Норман нахмурился, но лишь на мгновение.
— Девятого ноября, — ответил он, добавив при этом год рождения.
Следовательно, ему сорок пять, быстро сообразила Виктория, и он на шесть лет старше ее.
— Ну, а что с работой? — спросил Джек. — Чем занимаетесь?
Норман поднял на доктора глаза, пытаясь понять, шутит он или нет. Видимо, ему показалось, что тот не обманщик.
— Я писатель, — спокойно ответил Норман. — Я и жена Виктория пишем детективы.
— Ясно, — равнодушно проговорил Джек, но Виктория, знавшая врача достаточно давно, заметила, как напряглась его спина. — И как долго вы женаты?
— Десять лет, — быстро ответил Норман.
Джек на мгновение заколебался.
— И… где вы провели медовый месяц?
Норман несколько секунд таращился на Джека, а затем посмотрел на Викторию. Она видела, как он мучается. Ей хотелось ответить, за него, пускай даже медового месяца никогда и не было.
— Я не помню, — медленно произнес Норман. Он тряхнул головой, будто это могло прояснить его разум, и снова пристально посмотрел на Джека. — Я не помню.
— Это потому, что у вас, его не было, — съязвил Пит.
К нему вернулось присутствие духа, так как голова больного была забинтована.
— Пит, — предупредила Виктория и поглядела на Нормана. Тот повернул голову в ее сторону и криво усмехнулся. Выражение его лица заставило сердце Виктории забиться сильнее. Оно было полно тепла, нежности и любви.
— Он будет, — мягко сказал Норман. — Скоро. Очень скоро.
5
— У вас сотрясение мозга, — сказал Джек. — Провалы в памяти исчезнут после небольшого отдыха. И еще, поразмыслите как следует, вдруг вы еще чего-то не можете вспомнить?
Норман на мгновение задумался, но решил сказать правду.
— Да. — Он посмотрел с досадой. — Я не знаю, что находится в этих выдвижных ящиках, — коротко, с отвращением сказал он, указывая на встроенный шкаф в дальнем углу гостиной.
— Это потому, что вы здесь никогда не были, — начал было Пит, но Виктория и Джек взглядом выразили неодобрение. Тогда он уставился в потолок и умолк.
Норман продолжил:
— До тех пор пока я не пойму, где Виктория давала то ночное интервью, я не смогу вспомнить, был ли я там или где-нибудь еще. Мне кажется, я находился тогда совсем в другом месте, но где, не представляю.
Услышав об интервью, Виктория почувствовала слабость. Так вот откуда Норман мог так много узнать о ней.
И как бы в ответ на ее догадку Норман произнес:
— Я помню, Виктория рассказывала о нас. О нашей последней книге, Пите и о книжном магазине. Она говорила о Максе. Даже Майкл сделал по этому поводу замечание.
— Майкл? — спросил Джек.
Норман бессмысленно посмотрел на него.
— Что?
— Вы сказали, что Майкл сделал по этому поводу замечание. Кто такой Майкл?
Норман покачал головой.
— Я… не… знаю.
Он поднял руку и потер незабинтованную часть лба так, как если бы дотронулся до своего воспаленного сознания.
Джек вновь потянулся к желтой сумке и достал оттуда запаянные в целлофан таблетки.
— Антибиотик, — сказал он, подавая их Норману, а затем вытащил блокнот и начал писать. — Принимать до конца недели по три раза в день во время еды. Затем обновим рецепт.
Джек поднялся и вопросительно посмотрел на Викторию.
