Жених простил невесте обоих бойфрендов и даже заднее сиденье неработающего автомобиля.
Шампанское, которое обычно за обедом употребляли французские короли, оказалось чудесным и оставило прелестное послевкусие…
8. Прощальная эйфория
За скоропалительной помолвкой последовало недолгое расставание.
– Милая, заеду за тобой часа через два. – Томас Джон Крейг-младший чмокнул суженую в нежную щечку и строго погрозил ухоженным пальцем. – Чтобы все было готово.
– Постараюсь уложиться.
– Не люблю задержек и проволочек.
– Я тоже!
Диана вернула Томасу поцелуй.
– Брачный договор тебя не разочарует.
– Дорогой, я полностью доверяю тебе.
– Значит, я не ошибся в выборе.
Жених отправился к нотариусу, а невеста поспешила уладить квартирные дела и забрать необходимые вещи.
Диана в последний раз в жизни поднялась без лифта в эту съемную квартирку на верхнем этаже. Хозяин будет несказанно удивлен и, наверное, огорчен, что теряет такую прилежную жиличку.
Открыв дверь, Диана Лумбер отчетливо поняла, что ее жизнь в эти минуты меняется так стремительно и необратимо, как невозможно было представить в самых потаенных мечтах.
Она подошла к гардеробу, распахнула дверцы и застыла, опустив руки, не замечая слез, которые смывали со щек поцелуи нежданного жениха.
Она смотрела на вещи, с которыми переезжала с квартиры на квартиру, которые были единственными верными спутниками, единственными друзьями в чужом, нелюбящем и нелюбимом мире.
Прежняя жизнь осталась позади, за непреодолимой границей, которую она только что установила собственными руками.
Вернее, с помощью этого странного мужчины, бурно и неожиданно ворвавшегося в ее мир, властно и нежно заставившего перевернуть привычное, устоявшееся бытие с ног на голову.
А может, наоборот, с головы на ноги?
Колебаний не было.
Диана по инерции всхлипнула, не жалея о брачной авантюре.
Молодую особу, решившуюся довериться пожилому джентльмену, охватило ощущение странного водоворота. Одинокая девушка не могла сопротивляться бурному и стремительному потоку. Оставалась лишь надежда, что течение не погубит ее, а вынесет прямиком к счастью и благополучию.
Диана вытерла слезы чем-то, что попалось под руку.
Это была юбка. Шикарная, ярко-алая атласная юбка, с воланами и стразами. К ней еще полагался топ – черный, на невидимых бретельках. Топ давно сносился, а юбка так и не надевалась с того дня, когда юная Диана блеснула в этом наряде на прощальном школьном балу.
Весь зал аплодировал, когда она лихо выделывала пируэты фламенко!
Ведь умела же… Что куда делось…
Диана скинула на стул одежду, зашуршала пышными оборками и, поглубже вдохнув, затянула узкий пояс.
М-да, талия явно не школьная. Как хорошо, что Томас этого не заметил…
Она покосилась на зеркало гардероба.
Первым делом сяду на диету и возьмусь за танцы. Супруге такого человека надо быть идеальной во всем, чтобы достойно представлять столь высокий статус!
Утешившись счастливой перспективой, Диана не без труда выбралась из юбки и решительно отправила драгоценное воспоминание в мусорный пакет.
Все равно такое уже не носят.
Разозлившись на запущенную фигуру, она принялась срывать гнев на тряпках, которые еще вчера казались верхом гламура и шика.
Вскоре потребовалось еще несколько объемных пакетов.
Платье за платьем, блузка за блузкой отправлялись в небытие.
Теперь настало время для всего нового, всего по-настоящему модного и реально красивого!
И пора наконец начать коллекционировать сумочки! Кажется, их должно быть не менее двадцати. Первым делом, конечно, куплю сумочку своей любимой знаменитой французской фирмы.
Диана снова покосилась на зеркало и, не выдержав, показала язык той, прежней дурочке, которая не могла и предположить разительных перемен и в одежде, и в работе, и в сексе.
И надо собирать платки той же фирмы – говорят, это роскошное капиталовложение… Такие вещи переходят по наследству, как драгоценные реликвии… Вот с платков и начну!
Немногочисленные туфли решительной рукой были скинуты в очередной пакет.
А это что такое?
Старое платье с высокими проймами и глубоким вырезом.
Долой.
Теперь незачем особо подчеркивать гордую шею и великолепный разворот плеч.
Черное траурное платье, не надевавшееся со дня похорон матери, тоже отправилось в утиль.
Диана смахнула внезапную сиротскую горькую слезу и снова нырнула в бурный водоворот, с которым справиться в одиночку практически невозможно.
Тут на помощь сироте, устремленной в неизвестное будущее, пришел Ральф.
Вернее, позвонил.
– Крошка, это я, – прозвучал в трубке его слегка насмешливый баритон. – Не помешал сборам?
– Ты что, опять подглядываешь за мной?
– Зачем подглядывать? По всем канонам психологии, девушка перед свадьбой должна избавляться от старых вещей.
– Так ты в курсе?..
– Еще бы. На лице Крейга-младшего все было написано, как, впрочем, и на твоем.
– Тогда зачем звонишь?
– Как зачем? Поздравить.
– Спасибо.
– Ну, и дать пару дельных советов.
– А не поздно ли мне слушать какие-либо советы?
– Крошка, хороший совет никогда не помешает.
– Наверное, но прежде скажи, только честно: как ты оцениваешь мое согласие на брак?
– А что тебе хочется услышать? Приятное или правду?
Диана замялась. Не сразу нашла ответ:
– Ральф… А разве правда не может быть приятной?
– Смотря какая правда, Крошка. Смотря какая. – Голос зазвучал грустно и тревожно.
Диана помолчала.
Ральф не торопил.
Диана прокашлялась и по-детски шмыгнула носом:
– Я готова к любой правде, Ральф. Говори все как есть.
– Хорошо, Крошка. Так вот я боюсь ошибиться, но мне кажется…
– Не тяни!
– Мне кажется, что тебе может быть уготована такая же роль, как и предыдущим трем женам Крейга-младшего.
– Что ты… хочешь сказать? Я трагически погибну?
– Не исключено.
– Этого не может быть. Этого не может быть!
– Не кричи. Успокойся.
