клубе «Риджент». А не о том, на каких клубных мероприятиях Нью-Йорка будет смущать себя Илэйн Константин в ближайшие недели. Но потом до меня дошло. Даже я не был настолько безумен, чтобы думать, что в моей голове может быть что-то большее, чем то, что она может сделать для меня. Для Морелли и нашей ненависти.
Тут не могло быть ничего большего. Я не должен хотеть ни единого кусочка этой женщины, кроме ее боли. Я мог бы использовать ее, а потом уничтожить, а вместе с ней и весь ее род.
Я мог бы вычислять и контролировать, подбираясь все ближе и ближе. Узнавать о женщине и о том, кто она такая, слабости поверх слабостей. А потом, когда она была бы слишком зависимой от меня, чтобы бороться, я мог бы использовать ее и убить впоследствии.
Пора вывести вражду между Морелли и Константин на новый уровень. Я покончу с кипящей ненавистью под фальшивым социальным блеском, которым нам пришлось прикрыться.
Пришло время действовать.
Она могла бы стать моей дорогой к действию.
Она могла быть наивной маленькой шлюшкой, которая даст мне мою силу.
Да, она могла бы. Моя грудь увеличилась от возбуждения, соответствуя моему члену. Я мог бы наебать их. Я мог бы наебать их всех. Она была просто глупой кошечкой, которую я мог использовать, чтобы помочь себе.
Я использовал ссылку с визитки, чтобы перейти к данным, и там было все, как и сказал Альто. Календарь Илэйн Константин.
Вечеринки, появления в журналах, семейные сборища. Все. В нем даже были отмечены ее чертовы месячные. Я испытал странный трепет, представив себе, как она вкладывает в него свою жизнь, все такое личное и такое запретное.
На этой неделе у нее было три светских мероприятия. Одно в здании Халсион — главном деловом центре семьи Константин в Нью-Йорке. Еще одно на дурацком благотворительном концерте Петры Константин в четверг, а третье значилось как «Тристан, концерт Синего Ястреба».
Я никогда не слышал ни о Тристане, ни о концерте Синего Ястреба, но, учитывая, насколько небрежной была запись, она знала их очень хорошо.
Я ввел в браузере поисковый запрос, и там появилось несколько фотографий странного рокера с пирсингом в щеке. Он выглядел как неудачник. Именно с таким придурком она, без сомнения, и попытается завязать роман.
Он был бы самоубийцей, если бы подошел к сучке Константин без их одобрения, но даже от мысли о том, что он попытается, у меня в животе появилось странное чувство собственничества. Я не хотел, чтобы он приближался к этой сучке Константин. Не хотел, чтобы кто-либо это делал.
Мне хотелось быть мудаком, разорвавшим ее на части.
Я продолжал просматривать дерьмо о Синем Ястребе, пока не добрался до списка его выступлений в ближайшие выходные.
Субботний вечер. Синий Ястреб, живое шоу в баре «Сайрус». Даунтаун.
Время идеально совпадало с записью в календаре Илэйн. Да, это должно было быть местом встречи.
Альто был недалеко от «Морелли Холдингс», когда я снова позвонил ему. Шум города был слышен за окном его машины, он находился всего лишь в квартале отсюда.
— Что? — спросил он. — Сегодня ты снова гоняешься за каким-то сумасшедшим дерьмом?
Моя просьба не казалась такой уж безумной, по крайней мере, на первый взгляд.
— Теренс Кингсли, — сказал я. — Мне нужны его вещи. Я хочу его документы, его ноутбук и прочую фигню, которую мы забрали из его квартиры.
— Из Лондона? — спросил он. — То дерьмо, что мы собрали в Лондоне?
Я покрутил визитку в руках.
— Да, из Лондона.
— Я займусь этим, — ответил он. — Может, на это уйдет несколько дней, но я все сделаю.
— Все это понадобятся мне в субботу, — сказал я. — Это не подлежит обсуждению. Если потребуется, сам все достань.
В его голосе сквозило разочарование. Мои задачи всегда были тяжелыми, но обычно не настолько. И все же я хорошо за них платил.
— Значит в субботу днем, — сказал он. — Я отправлюсь сам, если понадобится.
Я снова зашел в календарь Илэйн.
— Доставь мне все к четырем.
— Значит к четырем, — подтвердил он, и я положил трубку.
Я призвал свой самый лучший британский акцент, прежде чем переключил свой мобильный в анонимный режим и набрал номер. Скучающий молодой тупица с ворчанием ответил:
— Бар «Сайрус».
— Я хочу заказать билет на Синего Ястреба, — сказал я. — В субботу вечером.
— Все забронировано, — ответил он, и я рассмеялся.
— Для меня никогда не бывает «все уже забронировано», — сказал я и тут же вспомнил, за кого себя выдаю. — Как тебя зовут, парень? Уверен, что смогу хорошо заплатить тебе.
— Это будет стоить лишние двадцать баксов, — проинформировал он. — Вип-вход. Я прослежу, чтобы вы были в списке. Наличные у двери.
Двадцать баксов — это ничто. Так же, как и он.
— Вип-вход. Идеально.
Я слышал, как он нажал на какие-то клавиши.
— Как вас зовут?
Я улыбнулся визитке, которую все еще держал в руке, и ответил ему:
— Теренс Кингсли.
Глава 6
Илэйн
Неделя прошла как в тумане. Меня тошнило, когда я проснулась в субботу утром, внутри все боролось с алкоголем и наркотиками после вчерашнего светского мероприятия. Я была под кайфом, который не выветрился еще с дерьмового вечера у Петры в четверг, пока не отрубилась в пятницу поздно ночью. Один долгий период опьянения, который привел к тошноте в выходные.
Посмотрела на себя в зеркале ванной комнаты. Выглядела я дерьмово. Глаза отекшие, хотя и выглядели за счет своей природной синевы неплохо. Кожа казалась мертвецки бледной и словно молила о толстом слое консилера. Губы были сухими и потрескавшимися, а еще меня нещадно тошнило.
Кое-как добравшись до кухни, я приготовила себе кофе. Но все пошло не по плану, мне стало только хуже.
Я пропустила звонок от Тристана, поэтому, и как только заставила себя проглотить порцию кофеина, перезвонила ему, надеясь, что меня не вырвет во время разговора.
Его голос был достаточно радостным, что у меня заболели уши, когда он ответил.
— Привет, детка, помнишь про сегодняшний вечер? Пожалуйста, скажи, что пойдешь.
Если бы у меня была хоть капля здравого смысла, я бы отказалась и сказала, что занята семейными делами семьи Константин, но мне не хотелось. Наша дружеская связь была крепкой, и к тому же мне было очень любопытно. Любопытно познакомиться с парнем с членом, от которого у Тристана текли слюнки.
— Да, сегодня я в деле, — ответила я.
Он радостно воскликнул, и у меня получилось улыбнуться, несмотря на ужасное
