Насколько все-таки смешон мистер Герберт Трамбл! Отсутствие в нем светского лоска рассказало Галену очень и очень многое о характере мисс Морленд, в том числе и о ее откровенном намерении выйти замуж за мешок денег.
«Черт, все-таки есть справедливость на свете! Брак с таким бесцветным павлином — хорошее наказание!» От подобной мысли у него сразу полегчало на сердце. Но он быстро опомнился и опять принялся обдумывать жестокий план своей мести. Слишком легким наказанием ему показалось такое замужество, без любви, без счастья, предвещавшее долгую скучную жизнь.
Ну что ж, он добился своей цели — познакомился с прекрасной мисс Морленд, а теперь ждал продолжения затеянной им игры. Не то чтобы с удовольствием, как ни странно — нет. Когда он стоял перед ней в зале и следил за тем, как она заливается краской при каждом его комплименте, он не чувствовал к ней ни малейшей неприязни. Высокая, стройная, она выглядела очаровательно, но вместе с тем в ней было нечто такое, что заставляло мужчину держать свои похотливые мысли при себе, это нечто было посильнее, чем настороженные глаза ее компаньонки. У нее были классические черты лица, никогда не выходившие из моды, кожа фарфоровой белизны, темно-каштановые волосы отливали красноватым оттенком, а не золотистым — цель, к которой стремились другие светские красавицы. Но больше всего в ней его привлекали ее синие глаза, в глубине, которых мелькали темные точки, предвещавшие бури и штормы, с которыми, по мнению Галена, мог справиться не всякий мужчина. Ее глаза взирали на мир широко и открыто, что тоже шло вразрез со светской модой, требовавшей, чтобы девушка смотрела с невинно-притворным равнодушием, из-под полуопущенных ресниц. Распахнутые глаза, в которых светились ум и насмешка, поразили Галена, — неужели вот таким образом могла отражаться во взгляде коварная и низкая душа? Просто невероятно!
Но больше всего его удивляло поведение мисс Морленд, которое сразу выделяло ее из окружавшей ее толпы гостей. В отличие от знакомых ему дам она не пыталась ни льстить, ни заискивать. Она откровенно говорила правду, даже не думая о том, чтобы приукрасить ее или смягчить. Ее непосредственность и прямота удивляли его, он задавал себе вопрос — как далеко могут завести ее эти качества? Будет ли она так же откровенна в своих желаниях? Когда страсть овладеет ею, будет ли она вести себя также естественно? Обольщение, на взгляд Галена, обещало немало удовольствия, чему он был только рад.
В ней удивительным образом сочетались две разные ипостаси — мисс Морленд в галерее нисколько не походила на мисс Морленд среди толпы гостей. Первая, словно озорная девчонка, ничего не боялась — ни темноты, ни его. Другая в зале вела себя очень сдержанно, сохраняя спокойствие, несмотря на все его попытки разозлить ее. Видимо, за эти черты характера и любил ее Джон.
Ну что ж, надо будет вывести ее из душевного равновесия.
В душе Галена шевельнулась жалость и сразу умерла, едва он вспомнил ее кричащее платье красного цвета. Темно-красный, рубиновый оттенок наряда подчеркивал ее обаяние, прелесть и жизнелюбие. Она представляла собой зримое воплощение силы и Красоты и в то же время походила на драгоценный камень — холодный и бездушный. Она напоминала сирену-соблазнительницу, сластолюбивую и порочную. Она возбуждала желание.
Если бы в ее наряде была хотя бы одна траурная деталь, хоть намек на траур или сожаление — черная лента или скромное платье сдержанного оттенка… Но вместо печали он видел буйство красок и радость жизни; не имевшие ничего общего со слезами и скрытыми переживаниями. Каждая складка шелкового платья кричала о ее полном равнодушии. Галена так и подмывало сорвать с нее изящный наряд, оскорблявший его кричащей яркостью.
«Ничего, скоро вы сами по моему указанию сбросите с себя платье, мисс Морленд».
Карета остановилась, и Гален сам выскочил из экипажа, не дожидаясь помощи слуги, который уже привык к странностям своего господина.
Гален поднялся на крыльцо, перемахивая сразу через две ступеньки. Очутившись в прихожей, он разобрал негромкий гул голосов, долетавших из библиотеки. А войдя в украшенные резьбой двери, облегченно вздохнул, оказавшись в привычной дружеской обстановке.
— А Гастингс уверял, что вы сегодня не появитесь, — сказал сидящий возле камина Роуэн и прибавил: — Он молол какую-то чушь, будто вы поехали к Баскомбу на вечер.
— Думаю, доктор Уэст, предполагая, что Джосая рехнулся, был очень мягок в своем суждении. — Эш встал и протянул Галену руку. — Присаживайтесь и помогите мне выиграть пари.
Гален помотал головой:
— Я лучше постою.
Он подошел к столу, уставленному освежающими напитками и закусками, и налил себе бокал лимонной воды. Час был поздний, званый вечер утомил его, от усталости у него дрожали руки.
— И на что вы поспорили, мистер Блэкуэлл?
— Несмотря на твердую уверенность Роуэна, что вы скорее позволите содрать с себя кожу, чем будете ходить в вечернем костюме среди разряженных ослов, я вдруг понял, что это может оказаться правдой. — Эш опять уселся, вытянув ноги. — Гален, вы всегда поступаете вопреки всем ожиданиям.
— В таком случае я выгляжу невыносимо скучным! — Гален поставил бокал на стол. — Но сейчас вынужден признаться, защищая честь Джосаи и его здравый ум, да, я был у Баскомба.
— С какой стати? — спросил Эш. — Только не уверяйте нас, что вам захотелось побеседовать уж я-то знаю мистера Баскомба!
— У меня были на то причины. — Гален не хотел открывать свою тайну.
— Не забывайте об осторожности, — спокойно вставил Роуэн. — У Баскомба и его приятелей крепкие связи с Ост-Индской компанией. В данный момент не стоит привлекать к нам лишнее внимание.
— Да ладно, ничего страшного. — Эш беззаботно махнул рукой. — Давайте лучше расспросим его, как восприняли светские мамаши, мечтающие выдать замуж своих дочерей, его неожиданное появление в свете.
— Пожалуй, не надо! — шутливо воскликнул Гален. — Они, как обычно, старались как можно быстрее убрать с моего пути своих дочек.
— Бедняга Гален! Над ним тяготеет проклятие второго сына в роду! — драматично произнес Эш, приложив руку к сердцу. — Никто не падает к его ногам! Но если бы они знали о том, как быстро растет ваше состояние, вы бы и шагу не могли ступить, чтобы вам не бросилась наперерез какая-нибудь мамаша, подталкивая дочь в ваши объятия.
— Им ничего не известно обо мне, Блэкуэлл, да я и не хочу, чтобы они знали, — не скрывая раздражения, ответил Гален. — Меня нисколько не волнуют попытки некоторых светских девиц найти для себя подходящую жертву.
— Хватит, Эш, говорить об этом. Хоук прав, — вмешался Роуэн. — Дружище, вы можете посещать любой званый вечер, какой захотите, и не надо оправдываться ни перед кем.
Эш пожал плечами:
— Я немного огорчен, так как подозреваю, что потерял любимого спутника.
Роуэн рассмеялся:
— Ах да, конечно. Это повод для волнений! Блуждать вместе по Лондону в поисках приключений и вызволять из всяческих передряг друг друга.
