мечтает о подвигах, чтобы увидеть опасность для корпуса. Да, целая манипула с магами может разгромить и тысячу северян на удобных позициях, но вот только северян, скорее всего, будет больше тысячи. И маги тогда их не спасут. Магов в бою убить очень сложно, но рано или поздно даже лучший из них пропустит удар или стрелу. И тогда они умирают так же, как простые люди. Парин не мог молчать, он слишком много читал о том, как такие поспешные действия приводят к тактическим катастрофам.
– Но ведь это глупо, если к северянам подойдет подкрепление из баронств, то всю манипулу перебьют на марше! Сведения о вторжении крайне ценны в стратегическом смысле, легат обязан об этом узнать! – Парин сам не поверил, что это сказал. Проклятье! Все, даже сэр Бэниг, посмотрели на него с презрением, как на таракана в супе.
– «Кулак», убери мальчишку вон! – взревел кунгент.
Сэр Бэниг, взяв Парина за плечо, вытолкнул его из палатки. Взглянул на строй скучающих пехотинцев из первой и второй центурии. И громко отчеканил:
– Ты трус, недостойный стать рыцарем! По завершении этого похода я отказываюсь быть твоим наставником и прерываю твое обучение оруженосца! А теперь в строй! – Потом, наклонившись к уху, добавил: – То, что ты орал в палатке, должны говорить опытные люди со званием, а не малолетние щенки. Теперь этот осел Пертин точно упрется! И поведет нас на север, недалекий ты идиот!
Резко развернувшись, сэр Бэниг вернулся в палатку. А Парину не оставалось ничего другого, как медленно тащиться к своему месту в «кулаке рыцарей», сознавая, что его жизнь кончена.
Вечером Парин был у костра один, сэр Бэниг отдал распоряжение ему сидеть отдельно от остальных рыцарей и оруженосцев. Теперь его место было не с ними. Аппетита не было, особенно не хотелось есть паек. Парин просто смотрел на огонь и время от времени шевелил угли маленьким прутиком. Неожиданно кто-то сел напротив него. Парин поднял глаза и с удивлением увидел гонца, принесшего сведения о падении Кольца Ираны. В палатке Парин его толком не разглядел, гонец был худощав, с серыми волосами и острым носом. Особо приметной внешность не была, но как-то сразу запомнилась. Сидели молча.
В лагере уже шептались о новостях, принесенных гонцом. Кажется, солдаты были в курсе еще на марше. Хотя с Парином никто особо не говорил, он узнал детали, слушая, о чем громко шушукались другие оруженосцы. По крайней мере, три баронства, изменив присяге императору, перешли на сторону наступающих северян. Кольцо Ираны было быстро окружено превосходящими силами. Префект крепости решил, что с помощью магов гарнизона они продержатся не менее недели, ведь там был полный состав боевых магов – Молния, Кинетик и Пироман. Он отправил по трем маршрутам пятерки разведчиков из числа вспомогательных войск с приказом доставить сведения о предательстве баронов и о численности вторгнувшейся армии легату легиона «Север». Когда гонец был в половине дня пути от крепости, она пала. Он не смог сказать, что послужило причиной столь стремительного ее захвата. У северян в армии, кажется, не было пушек, иначе бы их продвижение заметили раньше. Тяжелые василиски, используемые для пробивания стен, пришлось бы везти четверками быков.
На пятерку разведчиков, где был этот гонец, напали уже вечером вблизи деревни Краст. Их прижала такая же пятерка разведчиков северян, а когда имперцы вступили в бой, сзади вышла еще одна пятерка врагов. Их окружили, гонец чудом вырвался, получив раны в плечо и в бок. С трудом оторвался от преследователей, долго петляя. Если другие разведчики до их манипулы не добрались раньше него, то они, скорее всего, все мертвы. Проходя мимо Краста, гонец видел пожары, похоже, отдельные группы северян, минуя Кольцо Ираны, прошли раньше, пользуясь лояльностью баронств. Видимо, горит уже весь север. Армия у Кольца состояла только из жителей Кимбера, центрального из северных королевств. Войск Аррана и Герики, а также дружин баронов пока не было видно. Это обнадеживало, но не сильно.
Парина смущало быстрое падение крепости. Если северяне, не взяв пушки, захватили за полдня сильную крепость с гарнизоном из ветеранов приграничных стычек и с магами, то происходит что-то необъяснимое. В памяти Парина опять всплыл разговор со странным пьяницей в лагере. Империя слишком зависит от магов. Что, если северяне придумали способ борьбы с магами? Тогда Империя потеряет преимущество, которое обеспечивало победы последние несколько веков. От этой мысли Парин поежился. Он привык считать имперские войска непобедимыми.
Когда-то на заре Империи, еще во времена богов, бароны были лидерами местных разбойников или самозваными правителями небольших земель между государством богов и молодым царством Киммара. Тогда северяне преодолели перевалы горы Аммел, придя из королевства Элесам, где был повальный голод. Они энергично и жестко захватывали все больше земель. Империи не было дела до севера, боги жили в столице, как и император. Однако набеги северян становились все наглее, они добирались порой и до центральных провинций, где наконец поняли опасность молодого и наглого государства у своих границ. Тогда император и решил, что можно избежать большой войны, просто ограничив набеги. Была создана буферная область, где каждый лидер, способный удержать клочок земли, стал сам править так, как хотел. Император выделил средства на строительство крепостей и валов, укрепил территории баронств. Баронов освободили от налогов, дали право устанавливать собственные законы и принимать беглецов из провинций Империи, прощая им любые прегрешения. Разумеется, туда сразу же потянулся лихой люд, способный постоять за себя. Взамен они должны были стать щитом для центральных провинций и сдерживать набеги. С тех пор прошло много лет, могучее северное царство Киммар распалось на три государства, некоторые бароны, обойдя менее удачливых соседей, захватили обширные области и приобрели власть и богатство, а титулы сделали наследными. Империя и новые королевства севера почти не взаимодействовали друг с другом, даже торговля чаще всего велась через баронов, к радости последних, берущих большие пошлины с обеих сторон. Но до настоящего момента бароны сохраняли верность Империи. Теперь, похоже, все рухнуло.
– Ты храбрый парнишка. – От хриплого голоса гонца Парин вздрогнул. Они просидели в молчании так долго, и он так глубоко погрузился в свои размышления, что про гонца просто забыл.
– Остальные считают меня трусом. – Парин не собирался жаловаться, но слова гонца были слишком горькими. Он не храбрый. Храбрый человек желал бы боя, а не предлагал отступать, поджав хвост.
– Как и меня… Я ведь один выжил, бежал, бросив товарищей. Я всегда бегу и выживаю. На меня тоже смотрят, как на труса… Я и есть трус. Всегда им был где-то в глубине души.
Парин нахмурился. Этот человек дважды вышел из окружения. Рискуя своей жизнью, уходя от погони, прорвался к ним, принес важные сведения. Он был героем, а не трусом.
– Вы выполнили долг, вы герой!
Гонец смотрел только в костер. В его глазах плясало пламя.
– Нет. Я просто бежал. А вот ты храбро поступил, озвучив свое мнение там, где много важных шишек, возомнивших о себе невесть что. Можно сказать, ты проявил храбрость, не побоявшись показаться трусом. – Разведчик усмехнулся. – Я слышал, твой рыцарь отказался от тебя. Только чтобы его не посчитали трусом тоже. Они потом там долго говорили, и мне кажется, многие думали, как и ты, что нужно отступать, но никто не нашел в себе смелости сказать об этом вслух. Все боялись, что их сочтут трусами. И в итоге кунгент решил идти дальше. Ты также выполнил свой долг, не побоявшись сказать правду.
Парин задумался, тоже глядя на огонь. В этих словах что-то было. Но в любом случае он теперь не будет рыцарем, не будет воином. А ведь он уже почти поверил, что детские мечты о великих сражениях сбудутся. Хотя боя он боялся. Он и правда трус. Только болтать и мечтать горазд. Однако гонец поддержал его от чистого сердца, и Парин уже хотел было его поблагодарить, как по всему лагерю прокатился звук рожков
