завывания и я в ужасе закрываю уши, но даже с закрытыми ушами слышу ее слишком отчетливо. Всего несколько минут этих звуков вызывают в теле противный резонанс. Я покрываюсь испариной, и по телу то и дело пробегает дрожь отвращения, до жути похожая на судороги. Невыносимая, мерзкая пытка!
Как же я зла! Не столько на певичку, сколько на себя! Меня, прошедшую огонь и медные трубы, загнали в угол бездарным пением!
- Ладно, ладно! - кричу в отчаянии. - Только замолчи, умоляю!
Катя довольно спрыгивает с дивана и ходит, потирая ручки. Даже не скрывает своей радости! Заявляет:
- А в третьих, ты будешь делать все, чтобы не развестись с моим мужем. Более того, когда я вернусь назад в свое тело, мне нужны самые любящие, самые романтичные отношения, которые только может вообразить твоя башка! Слушайся его, обхаживай! Если он скажет: «прыгай», ты прыгаешь! Скажет: «ори», ты орешь! Усекла, красава?
Я возмущенно качаю головой.
- Это уже совсем ни в какие ворота не лезет! Ты накосячила, а я должна исправлять? Максимум, который я постараюсь для тебя добиться, - это замедлить процесс развода. Но и это будет сделать непросто!
- Не, ты совсем дура? Как мне исправлять свои косяки, если мое тело украли? Вот украла – теперь и исправляй! А не то, - и снова завывает во весь голос, - Ты та, кто не возьмет трубку, даже если трясет. Воспоминания по кругу. Да зачем это снова все?
Энергично всплеснув руками, рычу сердито:
- Замолчи, Монсеррат! Постараюсь я, постараюсь! Но я не волшебница и любовных заклинаний не знаю. Сделаю все, что смогу. А если твой муж меня не захочет прощать, то... И кстати! Что ты натворила? Почему он хочет развестить?
Катя досадливо отводит глаза и машет рукой:
- Да, ничего серьезного! Так, пустяки! Но мне уже пора! И не забывай наш уговор, а то про спокойный сон можешь забыть!
И на этих словах эта хитрая бестия исчезает!
Глава 7
После разговора с Катей чувствую себя временной гостьей в ее теле. Неуютно-то как! Хотя ведь, с другой стороны, все люди приходят в физический мир лишь на время и сроки пребывания здесь нам не известны. Это не мешает нам радоваться каждому прожитому дню.
Сколько еще мне осталось в Катином теле? День? Два? Неделю? Год? Я надеялась еще повидаться с Мишей, разобраться в своем убийстве, но эта фурия захватила меня в рабство и настаивает на соблюдении лишь своих интересов. Это неправильно и абсурдно! Ее тело сейчас в моей власти и, вероятно, не без причины! А играть я должна по ее правилам?
Вдруг мой взгляд падает на настенные часы. Жирная, короткая стрелка обогнала пятерку и сейчас прозрачно мне намекает, что пора бы уже браться за ужин.
Спускаюсь на кухню. В прошлой жизни я отлично готовила. Мне пришлось научиться ради Миши. Ведь когда ему не нравился вкус, он просто выплевывал еду на пол. Ставлю вариться рис. Достаю паприку, кабачок, лук, морковь. Нашинковав их соломкой, тушу на масле, а тем временем режу грудку. В почти готовые овощи добавляю мясо, соевый соус, выдавливаю чеснок - и через пять минут ужин практически готов! С облегчением, выдыхаю. Успела до прихода Акима!
Ловлю себя на мысли, что именно этого мне не хватало в последнее время. Я не могу жить лишь для себя. Мне уже на уровне глубинных инстинктов, отработанных годами привычек нужно о ком-то заботиться.
Нахожу в шкафу белую скатерть с бежевыми полосками, салфетки с изображением елочных веток на фоне снеговика. Не совсем в тему рисунок, но других вариантов не вижу. Красиво сервирую на скатерти посуду. Вычищаю до блеска стаканы и графин для воды. Нарезаю хлеб и веером раскладываю по тарелке.
Вскоре слышу глухой щелчок входной двери. Бросаюсь туда и вижу Акима. На первый взгляд, лицо кажется чуть более уставшим, чем с утра. Он заходит и замирает, будто прислушивается. Замечаю, как едва заметно он поводит ноздрями. Не прислушивается, а принюхивается. Спрашивает подозрительно:
- Ты приготовила ужин?
Киваю и растерянно улыбаюсь. В голове проносится шквал сомнений. Что не так? Он не ужинает дома? Не нравится запах? На чем я спалилась? Словно в ответ на сумятицу, проскользнувшую на моем лице, он отвечает:
- Ты ведь никогда не готовишь сама. Хочешь меня задобрить?
- Нет, просто хочу с тобой поужинать.
- Два года мечтал с тобой дома поужинать, но нет. А перед разводом решила мне угодить? - он задумчиво качает головой, переводит взгляд с меня на накрытый стол и обратно. - Ну, допустим, я согласен. Даже интересно, что ты там наготовила.
Снимая ботинки, вынимает смартфон и набирает чей-то номер, говорит сухими, отрывистыми фразами:
- Я не приду. Поужинаю дома. Нет, не жди. Все, давай!
В груди мелькает беспокойное чувство. Кому он звонит? Воображение услужливо рисует стройную девушку с изящной фигуркой и длинными волосами. Поспешно отметаю прочь неприятную фантазию. Отменил с кем-то ужин – и ладно!
Он поднимается наверх, обещая вернуться через десять минут. Возвращается через пятнадцать, уже в футболке, штанах, со влажными волосами после душа. Садится за стол, и я накладываю ему все еще горячий рис и овощи с курицей. Он с довольным мычанием поглощает еду, и вдруг интересуется:
- Почему сейчас? Ты же понимаешь, что собственноручно приготовленный ужин слегка запоздал?
- Да вроде не так уж и поздно. Еще ведь семи нет.
- Я не о том. После того, что ты сделала, твой ужин наш брак уже не спасет.
- Зато спасет от голода и скучного вечера.
- Намекаешь, что сам виноват? Недостаточно уделял тебе внимания и ты скучала?
- Не хочу, чтобы ты искал двусмысленности там, где их нет. Я просто хочу сегодня провести с тобой вечер. А заодно и поесть.
Берусь за вилку и уже собираюсь поднести ее ко рту, как вдруг слышу резкий истеричный визг у себя за спиной:
- Крахмал на ужин? Ты совсем обалдела, жируха?
От неожиданности вздрагиваю всем телом и роняю еду на свою белую футболку. Теперь на моей груди красуется жирное, оранжевое пятно. Спокойно подчищаю его салфеткой и говорю Акиму:
- Секундочку. Переоденусь быстренько и вернусь.
Поднимаюсь на второй этаж, куда за мной по пятам бежит Катя.
Подхожу к шкафу и, торопливо роясь в вещах, шиплю на нее:
- Отстань от меня, истеричка! Ты сказала, каждый вечер будешь давать
