Пусть, сгорят моменты,
Но сыграют в правду.
Меня — очень мало,
Завтра — будет больше.
На гранит упала
Ледяная лошадь.
Мне — крупа в довесок,
Тебе — чай в стакане,
Вспомни это лето.
Будь бессмертной, память!
«Мне очень больно»
Мне очень больно,
Мне страшно,
Закрой свои глаза,
Не нужно видеть меня слабым,
Особенно, когда
Себя корю за все подряд,
Мне очень одиноко,
Я весь влюбился, как дурак,
И оттого мне плохо.
И оттого тебе пишу,
И про тебя кричу я,
Прости меня, я помолчу,
Ты не услышишь воя.
Тебя мне не достичь, я знаю,
Мне далеки твои уста,
Словами не напишешь правды,
И не написать мне
Про тебя.
«Взросление»
Я начну свой стих словами,
Что я раньше не писал,
Голубыми облаками
Пусть застелют небеса.
Я стал старше и мудрее,
Или всё это не так?
Стих закончить не сумею,
Леди, ставьте же антракт.
И над вашими главами,
Пусть танцует белый лист,
Правду выжгу, я, словами.
И начну я про двоих.
Белый морок ночь позорит,
Надо мною пустота,
Правду истина не скроет,
Так — кружится голова.
Надо мною нет и флага,
И границы для идей,
Поусердствовал на славу,
Злой поэт и чародей.
Но всё это — лишь идея,
Лишь граница для листа,
Пусть поэт не очень смелый,
Но смела его строка.
И смела его поэма,
Что он в страхе написал,
Тучи скрыли голод неба,
Где теперь вы, небеса?!
А вы там же где и прежде,
Снова я играю в пыль,
Люди, скальпелем не режьте,
От пяты до головы!
Я всё сам вам лишь открою,
Сам поэму напишу,
Но коль режете, до крови,
Знайте, зла я, не держу.
Вам ли знать мои утраты,
Вам ли видеть все грехи?
Перероют мою правду,
Все поэмы и стихи.
И за здравие отныне,
Поднимаю, лишь, бокал,
Серый город тонет в дыме,
На лице блестит оскал.
Пусть гремят раскаты грома,
Над голгофой нет вины,
Тихим таинством наполнив,
Напишу проклятый стих.
Про любовь или про горе,
Про невиданных зверей,
Не испытывая волю,
Напишу я про людей.
Все слова мои — больные,
Ведь они кричат для вас,
Я сижу, объятый, в дыме,
На замке, как Алькатрас.
Мой тюремщик это время,
Это кладезь всех идей,
На стене рисую мелом
Перепады скоростей.
Отворите ваши думы,
И впустите навсегда,
Я пишу блаженным духом,
Что умрёт здесь для стиха.
Отнесут его вороны
За границы той страны,
Где позволил чёрный случай
Мне читать свои стихи.
Где отныне и на веки,
Разлагаются слова,
Дорогие «человеки»,
Вы забыты навсегда!
Я про вас не буду больше,
Ни писать, ни говорить,
Пусть танцует танго лошадь,
И сорока пусть кричит.
Но все это — просто ширма,
Лишь прикрытие для той,
Для кого пишу, обширно,
Покрывая лист пустой.
Повзрослев я понял тайну,
Понял истину вещей,
