полагается!
— Так я и докладываю..
— Короче, не беси меня!
— Короче. Следов и бойца не обнаружено, личного оружия тоже. Следы заканчиваются в одном месте.
Глава 4
— Народ, подъем!!! — метался по поляне Пашка, стуча рукояткой ножа по вчерашнему котелку с присохшими к стенкам макаронинами. Он подбежал к внедорожнику Михаила, несколько раз пнул по покрытому глиной колесу, развернулся и с криками:- Да хорош уж дрыхнуть, черти лупатые! — побежал к машине Георгиевича. Не добежав, он запнулся о незамеченный в темноте шнур растяжки палатки, в которой спал Леха, потерял равновесие и растянулся носом в сильно примятую от вчерашнего ужина траву. Котелок вылетел из его руки, описал в воздухе петлю и громко звякнул о железный бампер Вадимовой «буханки».
Минуту назад спящий лагерь стремительно просыпался. Кто-тоспросонья не разобравшись передернул затвор травмата, готовый сжечь всю обойму в белый свет как в копеечку, кто-то громко обматерил в сердцах человека- будильника, кто-то (голосом Вадима) громко рявкнул, подскакивая с земли и откидывая в сторону бушлат:
— Убью, сука! Ты чего творишь? Люди спят, а ты мне тачку уродуешь!
— Народ, спокуха! — встав с земли, отряхиваясь от налипших листьев и малость успокаиваясь, на пол-тона нише сказал Пашка. — Серега походу на какой-то херне подорвался!
— Как подорвался?
— Где? Почему мы ничего не слышали?
— Он же в говно пьяный был, обычно дрыхнет в таких случаях до обеда! Рассказывай давай, а то самого сейчас подорвем, за то что спать нам не дал!
— Короче, парни…Все проснулись? А где Георгич? Будите его, тема серьезная!
— Нечего меня снова будить, ты меня уже разбудил. — в Паджерике опустилось боковое стекло и показалось сонное лицо. — Ты давай говори по делу, а я отсюда послушаю. И если опять бред какой пьяный нести будешь, вылезу полностью, что бы Вадику помочь убить тебя!
— В общем, просыпаюсь я — шароебится кто-то в лагере. Думал-чужие, а это Серый пивас хлещет. Ну я к нему подсел, по баночке на старые дрожжи накинули…Хорошо сидим, звезды..
— Короче, склифосовский! — недовольно прервал его Миха, — давай по делу, а то сейчас уснут все!
— Ну дальше он поссать решил, отошел вон туда, где блиндаж большой и гильзы свежие валяются, ну отошел и отошел, нет и нет. Думаю, может посрать приспичило человеку, как вдруг захрустело что то сильно, вопль какой-то, может и Серегин, вспышка яркая, как от фотика, и тишина!
— Угу, и мертвые вдоль дорог стоят! — мрачно процедил Леха. — Ты хоть ходил туда, проверял?
— Ага-щаз! А вдруг там медведь? Серегу схарчил, стоит себе такой довольный, облизывается- а тут я такой красивый нарисовываюсь — «здравствуй, дядя Миша, второе заказывал?»
— Вот так мы друзей и теряем. — мрачно резюмировал из глубины внедорожника Георгиевич. В отличие от остальных разбуженных, сонных и одетых как попало, он успел натянуть комбез и в данный момент уже зашнуровывал берцы.
— Слава Богу, мы не один человек и не как Пашка, который каждого куста боится..
— Кто боится то? Я ж говорю-вдруг там медведь…
— Цыц, и не перебивай старших.
— Для начала. Быстро все одевайтесь — все таки в лесу-зараза какая нибудь укусит или клещ цапнет, — второе: обувку натягивайте. Не шлепки, как у Лехи, и не босиком, как Мишаня с Вадиком- указал он глазами. — Третье: десять минут на все-провсе: собраться, похмелиться, кому совсем уж не хорошо. Не надо целок строить! — пресек на корню шепотки и ухмылки Георгич, воинственно шевеля усами. — Видел я вчера, как вы накидывались-как в последний раз…
— Да сколько там было-то? — пожал плечами Вадим.
— Пузыри пустые пересчитай, что под Уазиком валяются, вот и узнаешь. Вся тара там лежит, чтоб никто не навернулся на нее и не порезался. И в костер вам я вчера запретил бутылки кидать-чай не свиньи, — в мешок и по дороге домой выкинем! В общем все ясно? Готовность десять минут, сбор тут у костра.
— А ты чего?
— А я прогуляюсь потихоньку, гляну кто там Серегу нашего обидел. — С этими словами он открыл заднюю дверь машины, взял с сиденья двустволку, разломил ее, удостоверился в наличии патронов, защелкнул ружье и тихо скрылся в кустах.
— Десять минут! — раздался из темноты его голос.
— Ну что, народ, какие наши дальнейшие действия? — выдохнув облако жуткого перегара, от которого перекосило всех рядом стоявших, спросил Пашка.
— Какие-какие. Собирайся давай, как Георгич велел.
— А че он раскомандовался? Командир что ли?
— Что ли. Он вчера не пил с нами, поэтому у него мозги варят не так как у нас. Ты раз собрался, замути по быстрому чайник на плитке, хоть кофейку хлебнем по быстрому.
— А ты че, Лех, раскомандовался? Зам Георгича что ли?
— Пахан, а ну быстро заткнулся! Задолбал уже всех! — дал легкого леща Пашке Вадик. — Никто тобой не командует, просто ты собран, а мы еще нет. Вот и поставь чайник. А то прибью, нахер! — начал свирепеть он.
— Да понял, чего разорался то? Чуть что, сразу Пахан..
— Мишань, — раздавались голоса по всей поляне, — фонарик мой налобный не видел?
— На торпеде, к пауэрбанку подключен.
— Вадюх, пушку свою возьми, вдруг зверь какой!
— И патроны не забудь, как в тот раз!
— Ха-ха-ха!
— Вы свои жвачкометы тоже прихватите!
— Конечно! И не только!
— А что еще взяли?
— Мишаня помпу свою, а я сайгу.
— Патроны киньте в карман пулевые, в таких зарослях дробь недалеко летит!
— Так мы на твой карабин надеемся! Будешь главным калибром!
— Пацаны, мне какой нибудь ствол захватите!
— Топор возьми, за пояс заткнешь, если что- яйца не отстрелишь!
— Ха-ха-ха.
— Ах-ха-хах!
— Дебилы!
— Сам такой!
Спустя минут восемь….
— Пахан, чайник закипел?
— Какой чайник?
— Электрический, бля!
— Нет!
— Почему?
— Так провод не дотягивается!
— До куда?
— До розетки! Хули вы угораете? Давно кофе забодяжил, вас ждет!
— А Пахан у нас молодец, исправляться начал!
— «и не говори, кума, у самой муж пьяница».
— Ха- хаха!
Народ, веселясь и подшучивая друг над другом,(а больше всего почему то доставалось Пашке), стал подтягиваться к раскладному столику, на котором уже призывно дымились, испуская, как в древней рекламе-«Чаруюшый аромат свэжэсварэнного кофэ» металлические походные кружки, а на куске фанерки, заменяющем разделочную доску, лежали сварганенные на скорую руку бутерброды с толсто покромсанной колбасой и паштетом. Вадим, глянув на это великолепие, довольно крякнул и долил кружки с кофе доверху коньяком из своей знаменитой фляжки, которая стояла тут же под столом.
— Георгичу не доливай, он чистый кофе пьет.
— Окей!
— Че то кстати долго он гуляет, уже пятнадцать минут прошло!
— Ау, Георгич, ты там не потеряйся, как Серега!
— Георгич, кофе стынет!
