смеяться надо мной за то, что я иногда писаю в штаны.
— Мы не боремся с людьми насилием, — напомнила ему я, взбешенная тем, что влияние Тирнана уже развратило моего милого малыша. — А милосердием. Мы осуждаем их, поднимаясь над их примитивным поведением.
— Насилие гораздо веселее, — сказал Тирнан Брэндо, подмигнув ему, от чего тот рассмеялся. — И долговременнее.
— Агрессия — это способ тупого человека выразить нужные ему слова, — возразила я, чувствуя, как нарастает моя собственная агрессия. — Конечно, такой, как ты, этого не поймет.
На лице Тирнана промелькнуло что-то темное, что-то мрачное и злобное, заставившее меня невольно содрогнуться. Мне жутко хотелось забрать свои слова обратно, но он уже двигался ко мне, поднимая вверх ограждающую ринг веревку.
— Иди сюда, — приказал он.
Я уставилась на него, упрямо приподняв подбородок.
— Что? Забрать мой медальон оказалось недостаточно, теперь ты собираешься меня избить?
— Иди. Сюда, — сквозь зубы процедил он, и на его волевом подбородке дрогнул мускул. — Сейчас же.
Сердце сжалось от страха, но я от него отмахнулась, решив, что Тирнан не причинит мне вреда в присутствии свидетелей и моего младшего брата. Я нырнула под канат и, перешагнув нижнее ограждение, вышла на ринг в своей старой мешковатой футболке «Пикассо» и шортах для сна. Эзра отошел в угол, дав нам пространство и не сомневаясь в мотивах Тирнана.
— В Техасе ты работала в закусочной, — заговорил Тирнан, пугая меня своей близостью, а затем начал медленно кружить вокруг. — К тебе когда-нибудь приставали посетители?
— Да, — сказала я, потому что, конечно же, приставали. Это было обычным делом для относительно привлекательной молодой женщины.
— Кто-нибудь к тебе прикасался? — спросил он, его голос был шипящим, сочащимся ядом, как у змеи.
Я ахнула, когда Тирнан потянулся рукой и ущипнул меня за ягодицу. Я задохнулась от острого укола боли. Затем рефлекторно взмахнула рукой, чтобы его оттолкнуть, но он уже снова кружил передо мной.
— Кто-нибудь из них пытался тебя поцеловать? — прорычал Тирнан, так быстро сделав выпад вперед, что я в шоке оступилась.
Поймав меня, Тирнан яростно запустил руку мне в волосы и откинул их назад, обнажив мою шею. Я подумала — сердце злобно, дико колотилось от страха и чего-то гораздо более темного — что он может меня туда поцеловать.
Но он этого не сделал.
Вместо этого Тирнан впился зубами в промежуток между моей шеи и плечом, а затем потянул за кожу так, что его зубы царапнули мою плоть. Яркая боль смягчилась, превратившись в покалывающее жжение. Дальше этот ожог пронесся по телу и отозвался эхом между ног. Стыдливый румянец окрасил мои щеки, и пока Тирнан легко кружил передо мной, разлился до самой груди.
— Отвали! — выпалила я, рассекая рукой воздух.
— Правда? — резко спросил он, его голос разнесся по всему залу.
Мы как будто оказались с ним совершенно одни на ринге, он шел ко мне, и в каждом дюйме его красиво вырезанного лица читалась свирепость.
— Они получили то, чего хотели? — продолжал рычать Тирнан. — Заставили тебя почувствовать себя испуганной, глупой маленькой девочкой, которой ты и являешься? Беззащитной и одинокой?
Он прижал меня к канатам, нависнув надо мной своим смертоносным телом. Это был тупик, из которого я отчаянно пыталась выбраться. Я с ужасом увидела, как как он отвел назад свою правую руку, словно для удара.
Несмотря ни на что, я никогда не верила, что Тирнан причинит мне боль, и сама мысль об этом казалась мне колоссальным предательством.
— Насилие — не выход, — согласился Тирнан, поднося занесенную руку к моему лицу.
Я закрыла глаза и приготовилась к удару, каждой клеточкой своего тела ощущая застывший в них ужас. Когда боли не последовало, я открыла глаза и посмотрела на его темное лицо, на раскрытую ладонь, которая ненадолго задержалась на моей щеке, а затем мягко, легко, как шепот дыхания, скользнула по моему лицу до подбородка и тут же обхватила его пальцами. Тирнан неподвижно держал меня за подбородок, прожигая своими выгоревшими на солнце нефритовыми глазами.
— Но иногда это единственное возможное решение.
Я моргнула, глядя на него, грудь вздымалась, кровь шумела в ушах. Я чувствовала себя сбитой с толку, но не из-за угрозы, которую представляла для меня его высокая, подтянутая фигура, не из-за того, что Тирнан практически до слез меня напугал.
Я была сбита с толку тем, что он так убедительно доказал свою точку зрения.
Что, если бы я была готова к визиту этого головореза Морелли? Что, если бы я была обладала нужными навыками защиты, когда Куинн Уотерстоун однажды после школы попытался поставить меня на колени в женской раздевалке?
Что если бы мир был моим родным языком, а насилие — вторым?
Я бы точно была в большей безопасности, в большей уверенности, чем когда-либо прежде.
Из груди вырвался вздох.
— Тебе говорили, что ты порой бываешь излишне эмоциональным?
Тирнан моргнул, глядя на меня, его губы смягчились от вызванного моей реакцией изумления. Рядом кто-то засмеялся, и я вспомнила, что мы тут не одни. Взглядом я отыскала смотрящего на нас во все глаза Брэндо.
— Ты в порядке, приятель? — спокойно спросила его я, хотя в дюйме от меня все еще вибрировало тело Тирнана, его тепло билось об меня, словно волны о берег, песчинка за песчинкой, все сильнее затягивая меня под свой контроль.
Брэндо заметно сглотнул, затем пожал плечами.
— Тирнан прав, знаешь ли. Супергерои для того и сражаются, чтобы защищать людей от злодеев. Держу пари, если бы кто-то попытался нам сейчас навредить, Тирнан бы ему не позволил. Верно?
Тирнан не взглянул на моего брата, он продолжал смотреть на меня, что-то неуловимо двигалось в его глазах. Внезапно он отпустил мое лицо и, отступив, с легкой улыбкой повернулся к Брэндо.
— Более того, я научу тебя защищаться самому, — пообещал он.
— Круто! — крикнул Брэндо и, ударив кулаком в воздух, вскарабкался на ринг.
Хенрик придержал для него канаты, и я увидела, как мой младший брат прыгнул на ринг и бросился на Тирнана. Наш изумленный опекун отреагировал инстинктивно и, поймав Брэндо, усадил себе на бедро. Тирнан казался потрясенным и испытывал смутный ужас от того, что держит на руках ребенка, но Брэндо, похоже, этого не замечал. Мальчик уже показывал своему новому кумиру, как умеет сжимать кулак, и спрашивал, может ли он научиться делать фирменный удар Железного человека.
Я смотрела, как в свете мужского влияния Тирнана он распускается, словно цветок, и мучилась, зная, что никогда не смогу ему этого дать. Что он никогда не сможет получить это от нашего
