королевских кровей.
Церемонию крещения Кристины проводил кардинал Жуайез, и все это так походило на торжество понаехавших в Париж флорентийцев, что Генрих IV даже на минуту почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Впрочем, он был на своей территории и быстро отогнал от себя неприятные ему мысли.
* * *
16 апреля 1607 года Мария Медичи родила второго сына. Этого мальчика назвали Николя, и в историю он вошел как «принц без имени» (он умер в четырехлетнем возрасте).
В ночь с 24 на 25 апреля 1608 года родился еще один мальчик — Гастон, ставший герцогом Орлеанским, или просто Гастоном Орлеанским.
После этих родов Мария Медичи вынуждена была оставить Париж и поехать на лечение на воды. Восстановление сил ее измученному организму было просто необходимо.
А еще через год она родила третью дочь, которую, как ни странно, назвали… Генриеттой. Она станет женой Карла Стюарта, будущего короля Англии, Шотландии и Ирландии, известного как Карл I. Именно по поводу этого брака в Париж приедет всем известный по романам Александра Дюма герцог Бекингем, и у него начнутся выходящие за рамки официальных «отношения» с французской королевой.
Глава седьмая
Роман короля с Шарлоттой де Монморанси
И все же не рождение детей в законном браке, а только новое увлечение Генриха IV смогло окончательно избавить его от связи с Генриеттой д’Антраг, маркизой де Верней.
С таким любившим романтику и приключения человеком, как Генрих IV, это рано или поздно должно было произойти. И произошло в январе 1609 года, когда король увлекся 14-летней дочерью коннетабля де Монморанси — Шарлоттой Маргаритой де Монморанси.
По большому счету в этом не было ничего удивительного. Жизнь Генрих вел напряженную во всех отношениях, и любовь была его единственной отдушиной. Недаром же умные люди говорят, что любовь, как оспа, тем опаснее, чем позднее приходит. Вот и Генрих IV в очередной раз «заболел». А раз так, то ни преклонные года (ему тогда было 55 лет), ни полные негодования обвинения Марии Медичи, его флорентийской супруги, не могли помешать ему предаваться своим наклонностям.
55 лет. Конечно, это не 80. Но и не 30, и даже не 40. Короче говоря, это немало. Как говорится, седина — в бороду, бес — в ребро. В таком возрасте трудно выказывать страсть к девушке, которая на сорок с лишним лет младше, не становясь при этом посмешищем. К несчастью для короля, Шарлотта Маргарита, видимо, так не считала. Напротив, королевские ухаживания польстили ей и так вскружили ее прекрасную пустую головку, что она начала активно отвечать на страсть, которую сама же и пробудила.
Семейство де Монморанси, конечно же, желало бы выдать Шарлотту-Маргариту замуж за веселого и отважного Франсуа де Бассомпьера, и тот, хотя и не был особо сильно влюблен в юную деву, охотно вступил бы с ней в брак, не обозначь король своих намерений самым откровенным и бесстыдным образом.
— Бассомпьер, я буду говорить с вами, как друг, — заявил Генрих. — Я отчаянно влюблен в мадемуазель де Монморанси. Выбор у нас с вами небольшой: если вы женитесь на ней — я вас возненавижу, если она меня полюбит — вы возненавидите меня. Нам это нужно?
Такой прямой и не допускающей толкований постановки вопроса оказалось достаточно, чтобы Франсуа де Бассомпьер оставил всякие мысли о женитьбе, сулившей ему либо постыдную участь рогоносца, либо (что еще хуже) вражду с собственным королем.
После этого Генрих IV раскрыл ему свои дальнейшие планы.
— Я думаю выдать ее за своего племянника, принца де Конде. Таким образом, она останется в нашей семье и будет мне утехой в старости, которая, к сожалению, уже не за горами. Принц же получит сто тысяч ливров годового дохода и сможет вволю поразвлечься на эти деньги.
Франсуа де Бассомпьер прекрасно понял, какую сделку задумал король. А вот Генрих II де Бурбон, принц де Конде, похоже, не выказал такой же сообразительности.
Свадьбу тихо отпраздновали в феврале 1609 года. Но вот потом случилось непредвиденное: едва 20-летний принц вступил в права супруга, он всеми силами стал оберегать свою жену от домогательств короля. Более того, в ноябре 1609 года принц де Конде и Шарлотта Маргарита де Монморанси решились бежать из страны во Фландрию. Разъяренный Генрих IV стал хлопотать о расторжении их брака, но не довел дело до конца, так как в это же время ему пришлось готовиться к войне с Австрией, дабы ликвидировать гегемонию в Европе испанских и австрийских Габсбургов.
Но так уж получилось, что и это его предприятие так и осталось незавершенным…
* * *
Мария Медичи была подготовлена Кончино Кончини и его женой Леонорой Галигаи — парочкой честолюбивых авантюристов, прибывших вместе с ней из Флоренции. Поняв, что из несдержанности короля по женской линии можно извлечь немалую выгоду, коварные флорентийцы научили Марию Медичи, как себя вести.
Разразившийся скандал, связанный с малышкой де Монморанси, был ужасен.
Мария Медичи (и ее в этом вполне можно понять) стала очень раздражительна, даже озлоблена. Она постоянно хмурила брови и поджимала губы, всем своим видом показывая, что ей сложившаяся ситуация не нравится категорически. Своему верному герцогу де Сюлли, который был не просто его подданным, но и хранителем ключей к сокровеннейшим тайникам его души, нередко улаживавшим его ссоры с женой, король даже признался:
— Она теперь относится ко мне не просто холодно, но и презрительно. Я пытался к ней подойти, обнять, пошутить. Все напрасно!
Де Сюлли лишь покачал головой:
— Сир,
