дверь от себя.
Лицо девушки слегка искривилось от скрежета проржавевших петель, после чего перед ней открылось еле освещенное помещение, на стенах которого висели крючки со странными и устрашающими предметами, похожими на клещи, тиски, молотки и даже топоры.
— «Комната пыток?!» — с ужасом подумала Амали, и невольно затаив дыхание, сделала небольшой шаг назад. — «Понятно, почему так долго шли, и почему здесь никого нет…»
— Не бойтесь, мисс Вальзард! Здесь состоится только разговор, не больше, — успокаивающим голосом заверила Боджинсон, заметив реакцию студентки. — Именно это помещение выбрано только потому, что здесь никто ничего не услышит.
Видимо, женщина была уверена, что эти слова успокоят девушку, то они лишь еще больше напугали ее. Только ей известно, что за мысли сейчас крутились в ее голове, но даже в полумраке стало заметно, как она побледнела. Профессор сделала пару шагов вперед и, встав с той стороны порога, указала рукой студентке, чтобы та прошла внутрь. Амали широко открытыми глазами смотрела на Боджинсон, ожидая подвоха, не зная, что таилось в полумраке помещения, боясь представить, что будет дальше.
Как только девушка оказалась внутри комнаты, за ней захлопнулась дверь, а женщина осталась с той стороны. Сердце сжалось, а затем бешено заколотилось, дыхание сбилось, по телу моментально прошла леденящая волна, парализовав все движения. Глаза смотрели вперед на большое черное пятно с непонятным еле заметным сиянием, пока ноги, скованные страхом, быстро слабели и неумолимо опускали девушку на пол. Трудно было пошевелиться или издать хоть какой-то звук, а когда это нечто стало приближаться, то и вовсе ничего не удавалось сделать. В момент, когда в глазах Амали все слилось в однородную черноту, а из звуков осталось лишь биение напуганного сердца, где-то над головой раздалось: «Осторожно! Присядьте сюда!» Ее кто-то подхватил и усадил на узкую и холодную скамью.
— Мисс Вальзард! Что с Вами? — перед ней мелькнули два желтоватых огонька, а потом все исчезло.
Открыв глаза, Амали все еще видела лишь темноту, но теперь ощущала тепло и чье-то прикосновение. Она лежала у кого-то на коленях, ее руки сжимались в больших горячих ладонях, а сверху слышалось осторожное дыхание.
— «Так тепло и спокойно», — еще плохо соображая, с легкой улыбкой подумала девушка и, снова закрыв глаза, повернулась на бок, собираясь спать дальше.
Уже через пару секунд ее снова словно окатило ледяной волной, и она вскочила на ноги, бешеным взглядом уставившись на черное подсвеченное пятно перед собой.
— Па… Профессор Сумирьер?! — выпалила она, не веря в происходящее.
— Как Вы узнали, что это я? — удивился он, после чего щелкнул пальцами, и в помещении зажглось несколько свечей, и здесь стало заметно светлее.
Разглядев мужчину, Амали задалась тем же вопросом. Перед ней сидело некое большое существо с черной шерстью, желтыми глазами, измененным лицом, напоминающим волчье или собачье, но при этом имея мало с ними сходства. Кажется, Сумирьер оказался оборотнем, как и многие в этом Институте, став почти в два раза крупнее.
— Что с Вами? — девушка шагнула назад, будто чего-то опасаясь. — Почему Вы… Что это за вид?!
— Вопрос остается открытым… Меня мало кто может узнать даже в полу обращенном состоянии, — вернувшись в свой прежний облик, заметил он, с подозрением оглядев Амали. — Как Вы это сделали?
— Я… Я не знаю, как объяснить, — она растерянно пожала плечами, с недоверием посмотрев на мужчину. — Просто узнала. И Ваше сияние будто я уже где-то видела, оно кажется очень знакомым…
— Какое сияние? — недоуменно переспросил Сумирьер, невольно вспомнив слова ректора о свойствах золотого глобуса.
— Вокруг Вас еле различимая светлая аура, точно светитесь, — Амали попыталась объяснить, а он лишь нахмурился, обеспокоенно оглядывая ее с неким подозрением.
— Ладно, сейчас это не так важно… — задумался мужчина.
— Мне сказали, что здесь со мной должен состояться какой-то разговор, — после недолгого молчания вспомнила девушка, все еще оставаясь на расстоянии.
— Да, — не сразу подтвердил он. — Присядьте рядом.
— Я постою.
— Сядьте! — строго повторил он, стукнув по скамье ладонью.
— Я Вам тогда сказала, что хотела бы Вас видеть всегда рядом, призналась в доверии только к Вам, а Вы… — грустно и тихо заговорила Амали, с разочарованием глядя на мужчину, тихонько отступая назад. — Вы написали мне, что нам не стоит видеться, что больше не увидимся… Даже не сказали, а написали…
— Я Вас не понимаю, — еще сильнее нахмурился Сумирьер. — Мисс Вальзард…
— Говорите уже, о чем хотели, — неожиданно резко перебила его девушка, зажмурившись, — и дайте мне уйти! Не хочу опаздывать на завтрак, — она пыталась сдержать слезы, но они сами собой покатились по щекам.
— Мисс Вальзард, — заметив это, Сумирьер вскочил, желая успокоить ее.
— Не смейте..! — она отступила дальше, преградив ему путь рукой. — Не подходите ко мне!
— Что-то не так? — поинтересовался он, не намереваясь слушаться.
— Оттуда говорите! — снова шагнув назад, Амали становилась раздраженнее и разочарованнее.
— Послушайте… — мужчина не успел ничего сделать, как перед ним возникла огненная стена.
Отскочив от неожиданности к скамье, он недоуменно посмотрел на девушку. Огонь стал меньше, но не исчез. Амали стояла у другой стены, ее глаза отражали боль, разочарование и от этого всего злость, щеки блестели от слез, а руки сжимались в кулаки. Он это увидел и кое-что понял, но сделать ничего не смог. Его тело словно онемело, хотя взгляд изменился, а внутри стало горячо и даже больно.
— Время идет. Не тяните, пожалуйста… профессор Сумирьер, — с трудом произнесла она, коснувшись спиной стены и съехав по ней на пол. — Чего Вы хотели?
— Чего я хотел… — будто находясь под гипнозом, он повторил эти слова, не отводя глаз от Амали. — Вы знаете, что тогда случилось, когда Вы коснулись меня? — вздохнув, с досадой обреченно начал мужчина.
— Я слышала Ваш разговор с профессором Мальеттеро, — почти бесчувственно заметила она.
— Почему-то не удивлен… — с легкой усмешкой заметил он. — Тогда Вы догадаетесь, о чем я хотел бы Вас попросить?
— Снять метку? — в том же тоне предположила девушка.
— Верно! — воодушевился Сумирьер. — Профессор Мальеттеро сказал, что ему известен только один вариант, как это сделать. Однако, может, Вы знаете другой…
— Я понятия не имею, как я сделала эту метку. Мне неизвестно, как ее снять, — не дав договорить, она пожала плечами.
— И, что тогда делать? — расстроенно спросил он, заметно упав духом.
— Если метка Вам так мешает жить, то… умирайте.
Этот тон был настолько пугающе холодным и равнодушным, что в голове Сумирьера будто даже что-то треснуло словно лед. Он не мог поверить в то, что только что услышал от этой миловидной девушки, которая раньше так тепло к нему относилась,
