Он хотел пройти мимо Ситона, но тот схватил его за руку.
– Надеюсь, что ты прав. Один неверный шаг, и нас обоих вздернут на виселице.
Лахлан мрачно посмотрел на него:
– Если у тебя появились сомнения, так и скажи. Повторяю тебе, ты не обязан в этом участвовать.
– Нет у меня никаких сомнений. – Ситон гордо выпрямился, как подобает старому солдату. – В отличие от Дунканнона я держу свои обещания.
– Ты отплатил мне уже в тысячу раз больше…
– За то, что ты помешал проклятому ублюдку перерезать мне глотку в Эйвиморе? Разве за это можно когда-нибудь расплатиться?
– Если завтра ты сделаешь все, что обещал, мы с тобой будем в расчете. – Лахлан заглянул в бальный зал. – У тебя все готово? Никто не сможет связать тебя со мной?
– Не беспокойся. – Ситон важно выпятил грудь. – Об этом я позаботился. Давно пора понять, что ты можешь мне доверять…
– Я доверяю тебе, клянусь. Но одно дело выпытывать у своей дочери, когда друзья Дунканнона собираются отправиться в Шотландию, чтобы потом передать эти сведения мне, и совсем другое – помогать в похищении девушки. Ради блага дочери нельзя допустить, чтобы открылась твоя связь с Шотландским Мстителем.
– Не волнуйся за меня и Люси, – проворчал Ситон. – Лучше побеспокойся о себе. Как только Дунканнон поймет, что ты не умер, немедленно кинется к властям.
– И поставит под угрозу жизнь своей дочери? Он ни за что этого не сделает. Кроме того, он знает, что сам виноват, поэтому никогда не обращался к властям прежде. Он хотел справиться самостоятельно и послал наемников убить меня. Но теперь я заставлю его признаться в своих преступлениях.
– Я по-прежнему считаю, что тебе следует выступить в прессе с заявлением…
– Чтобы он мог все отрицать? Ты же знаешь, у меня нет доказательств. Он должен во всем признаться перед свидетелями, чтобы я мог вернуть себе то, что принадлежит мне и моему клану. Не важно, что придется для этого сделать.
Но Ситону совсем не обязательно знать, как далеко он способен зайти, чтобы добиться своего.
– Если ты решишь, что это слишком рискованно, я не стану тебя винить. Я смогу обойтись и без тебя.
– Я не собираюсь отступать. – Ситон похлопал друга по плечу. – Только пришли мне немного того превосходного виски, который готовят у тебя в клане, и я буду полностью удовлетворен. – Он направился во внутренний двор. – Ну, мне пора вернуться к гостям, пока они не отправились меня искать. А тебе самое время скрыться.
– Что ты собираешься сказать леди Керр и леди Венеции о моем исчезновении до того, как все снимут маски? – спросил Лахлан.
– Скажу, что выгнал тебя за то, что ты проник сюда без приглашения.
Лахлан насмешливо хмыкнул:
– Ты думаешь, что сумеешь убедить их в этом? Ты не слишком хороший актер, знаешь ли.
– Я ведь убедил леди Керр, что безумно ее хочу, разве не так?
– Только потому, что ты и вправду ее хочешь, – сухо возразил Лахлан. – Насколько я заметил, твои ухаживания раздражают леди. Тебе следует действовать поделикатнее, если хочешь, чтобы она стала ручной.
– Я не хочу, чтобы она стала ручной, я хочу… – Он осекся и сердито посмотрел на Лахлана. – Да ладно, хватит болтать чепуху, хитрец ты этакий. Не стоит так волноваться насчет меня и леди Керр. Лучше побеспокойся насчет себя и малышки.
– Что ты имеешь в виду?
– Она хороша, как картинка, эта дочка Дунканнона. – Ситон устремил на Лахлана проницательный «офицерский» взгляд: – Что вы там делали вдвоем в темноте?
– Ничего такого, о чем тебе нужно беспокоиться, – солгал Лахлан.
И чего он, конечно же, не должен допускать впредь. Потому что поцелуи с Венецией могут легко превратиться в опасную привычку. А в его жизни и без того опасностей хоть отбавляй.
Глава 4
Дорогая Шарлотта, я прекрасно понимаю ваше беспокойство. Мысль о двух благородных леди, путешествующих в сопровождении одних слуг, безусловно, тревожит вас, потому что вы никогда не поступили бы так безрассудно и не отправились в путь, не обеспечив себе надежную охрану и защиту.
Ваш кузен Майкл.
На следующее утро после бала Венеция, расположившись в гостиничном номере, аккуратно переписывала в тетрадь баллады из свежей газеты, когда в дверь осторожно постучали. Тетушка Мэгги тотчас же бросилась открывать дверь. Венеция даже не расслышала этот стук из-за страшного грохота, доносившегося с улицы. Под окнами под барабанный бой маршем проходили войска, покидавшие город для подготовки к параду.
Переговорив со слугой, тетушка подошла к Венеции:
– Ты готова идти? Полковник Ситон уже пришел, чтобы сопровождать нас на прогулку.
– Можно, я перепишу до конца последнюю балладу?
– Ну конечно. Я пока выйду, чтобы составить ему компанию. – Тетушка Мэгги направилась к выходу, но вдруг задержалась. – Ты уверена, что вчера вечером ничего не произошло между тобой и этим парнем, Красавчиком принцем Чарли? Я пришла в ужас, когда полковник сказал, что он проник на бал без приглашения. Какая наглость!
Венеция заставила себя улыбнуться.
– Что ты, ничего не случилось. – Ей бы очень хотелось обсудить с тетушкой тайную встречу с горцем, но ведь она наверняка не одобрит ее страстные поцелуи с незнакомым мужчиной.
Довольно дерзким мужчиной, если верить полковнику, хотя тот заявил, что не знает этого человека. Как странно. Она бы могла поклясться, что знает…
– Я спросила об этом только потому, что ты выглядишь опечаленной.
– Мне приснился Брейдмур, вот и все. – Девушка вздохнула. – Я скучаю. Мне очень хочется хоть ненадолго заехать туда.
Она уже много лет не была в родном поместье. Тетушка с сочувствием сдвинула брови.
– Я знаю, дорогая. Поверь мне, когда-нибудь ты непременно сможешь это сделать, но только не в этот раз. – Она поправила свое голубое муслиновое платье. – Ну что ж, я спущусь к полковнику. Долго не задерживайся.
Когда тетушка вышла, Венеция бросила взгляд на свою тетрадь с балладами. Ей действительно приснился Брейдмур. Но что более важно, и Лахлан Росс.
В этом сне ее родители ссорились, их голоса звучали так громко, что она испугалась и кинулась искать Лахлана. В холодном узком ущелье возле Росскрейга протекал ручей, в котором он любил ловить рыбу. Она нашла его там, но он очень изменился – стал выше, старше, солиднее… В точности как ее горец с бала-маскарада.
Она совсем забыла, что горец оказался дальним родственником Росса. Пожалуй, этот факт да еще его удивительное сходство с Лахланом – вот и все, что было общего между ними. Лахлан всегда ненавидел Шотландское нагорье и никогда не назвал бы его «своим домом». И ничего удивительного, если они оба служили в армии. Так поступали многие шотландские горцы, потому что это был единственный способ сохранить старые традиции, которые многие годы в Шотландии были вне закона. Даже такая невинная, как ношение национальной одежды.
